— Ты ведь поняла, — сказал он. Голос был ровным, слишком спокойным. — Поняла, что он играл тобой. Я же хочу защитить тебя. Я хочу быть с тобой.
Вдруг я почувствовала, что мир перед глазами стал плыть. Этот гад что-то подмешал в вино.
— Ты… что ты сделал?
— Это вино… чтобы ты отдохнула. Ты же устала, Марина. Всё будет хорошо.
Я хотела крикнуть, но язык стал ватным. Колени предательски подкосились. Последнее, что я увидела — его лицо, близко, слишком близко. Его глаза горели странным светом, и я поняла: это ловушка. Я была глупа.
Потом — темнота.
Глава 24. Марина
Голова гудит, как после плохого сна и дешёвого шампанского. Не сразу понимаю, где я. Темно. Запах пыли, чего-то сырого. Холодный пол под ногами. Я пытаюсь пошевелить рукой — и сразу же дергаюсь: запястья крепко связаны. Ноги тоже.
Я на стуле.
Тупой страх сначала растекается по телу холодом, а потом резко взлетает — жаром в лицо. Сердце забилось громко и быстро, будто хочет пробить грудную клетку.
Где я? Это не была квартира Костика. Здесь стены облезлые, с грязными подтеками, пол досками — каждая скрипит, будто протестует против каждого твоего движения. В окне — чернота, редкие фонари, и за ними что-то похожее на склады или заброшенную фабрику. Промзона. Пустота.
Вокруг тишина. Даже не тишина — глухота, как будто звуки сами боятся нарушить эту темноту. Слышу только собственное дыхание — резкое, прерывистое. В носу — запах сырости, и что-то ещё… плесень?
Вдруг скрип двери. Тяжёлый. Он заранее оставил паузу — эффектный вход.
Костик.
На нём чистая рубашка, в руке бокал вина. Не улыбался вежливо, не разыгрывал любезность. Лицо — напряжённое, будто скидывал с себя маску, которую носил слишком долго. Глаза — холодные. Опасные.
— Ты проснулась. Прекрасно. Я волновался, что доза будет слишком крепкой. —сказал Костик, делая глоток вина. Красное, густое, словно кровь.
Он подошел ближе, и я почувствовала, как его холодный взгляд пронзает меня насквозь. Запах вина смешался с запахом сырости и плесени, создавая тошнотворный коктейль.
Я попыталась сглотнуть, но горло пересохло. Язык прилип к нёбу.
— Что… что ты со мной сделал? — прошептала я, голос сорвался, звучал хрипло и слабо. Костик усмехнулся – короткий, презрительный звук. Он поставил бокал на полку, рядом с той самой выключенной лампой. Свет от него скользнул по его лицу, подчеркивая резкость скул, глубину морщин, которые я раньше не замечала. Он казался старше, изможденнее, чем я помнила.
— Ты выпила вино, — сказал он, его голос был низким, спокойным, но в нем чувствовалась сталь. — И уснула.
Он приблизился еще на шаг, и я почувствовала его дыхание на своей коже. Запах его духов – дорогой, терпкий – стал еще одним элементом этого душного, удушающего коктейля.
Я попыталась вырваться, но веревки крепко держали. Запястья уже начали ныть от сдавливания.
— Что ты собираешься делать? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал тверже, чем он был на самом деле. Костик снова усмехнулся. На этот раз в его улыбке не было ни капли дружелюбия. Только холодное, безжалостное удовлетворение.
— Не переживай, я тебя не трону — сказал он. — По крайней мере, пока.
В его глазах я увидела не только холодную рассчетливость, но и что-то еще… безумие? Отчаяние? Он приблизился, и я почувствовала, как его дыхание касается моего лица. Его губы шепчут:
— Знаешь, ты... особенная. — Он ставит бокал на полку, подходит ближе. — Я ведь долго тебя изучал. Следил, наблюдал. Сначала просто нравилась. Потом — стало интересно. А потом влюбился в тебя без памяти.
Я не отвечаю. Я смотрю. Просто смотрю. И дышу. Потому что если открою рот — сорвусь. А мне надо думать. Спокойно.
Костик подошёл ближе и провёл пальцами по моей щеке. Его прикосновение было мерзким. Не нежным — изучающим. Властным. Он не ласкал — он примерял, как будто я товар на витрине.
— Такая красивая… — выдохнул.
Он наклонился ближе. Я отвела лицо, но он не позволил. Заставил смотреть на него.
— Ты ведь думала, это случайности? Что мы сталкивались в коридоре просто так? Что в столовой я садился рядом по воле случая? Нет. Я знал твоё расписание. Я знал, когда ты приходишь, с кем встречаешься. Знал, в какой руке ты держишь телефон, когда разговариваешь со своей подругой Олей. Я даже знал, что ты укатила в Испанию с этим гребаным мудаком!
Мутный ужас сдавливал горло. Я молчала. Он продолжал: