Пускай. Мне все равно. Мне больше не надо всех этих девушек и встреч на одну ночь, я хочу лишь Дашу.
Мда, я ведь точно влюблен, да и, походу по уши.
По дороге созваниваюсь с цветочным магазином, заказывая букет цветом, и набираю нашему диктору на арене — Макару. Он-то точно знает, как все устроено внутри и как подается звук. Без него мне будет трудно организовать все быстро.
— Алло, — через пару гудков отвечает мне хрипловатый голос парня.
— Макар, здорово, это Марк, — начинаю я.
— Узнал, — почему-то думаю, что он кивает. — Твой номер забит у меня в контактах. Чего звонишь? Случилось что?
— Помощь твоя нужна, выручай.
И Макар выручает, обещает подъехать к назначенному времени в ледовый комплекс. Я несколько раз благодарю его, и мы прощаемся. Настроение значительно растет вверх и внутри складывается ощущение, что все точно должно получиться.
Глава 30. Дарья
Полинка приезжает ко мне ближе к девяти часам вечера, после своих проведенных тренировок. Ее звонок был неожиданным, но желанным. Неожиданный, потому что мы не договаривались встретиться, а желанным, потому что мне нужно было с ней поговорить. Она как чувствует. Марк утром написал, что приземлился и больше от него ничего не слышно. Я несколько раз писала и один раз звонила. Неужели он снова решил пропасть из моей жизни?
— Чаю? — спрашиваю я, когда подруга в черном спортивном костюме садится на высокий стул и облокачивается на стол, делая долгий выдох. — Что случилось?
— С удовольствием выпью чаю, — голос грустный и тихий. — Родители перешли черту. Ставят ультиматум дедушке.
— Что значит ультиматум? Зачем? — свожу брови на переносице, взволнованно глядя на подругу. И только сейчас замечаю ее усталый и измученный вид.
— Потому что он единственный знает мой новый адрес. Даже ба не знает, — она откровенно смотрит на меня своими большими зелеными глазами. — Я чувствую, что подставляю его.
— Твой дедушка в тебе души не чает, — на полном серьезе произношу я. — Он всегда на твоей стороне. Он у тебя вообще крутой.
Когда Полинины родители начали ругаться, ее дедушка почти всегда забирал ее к себе, поэтому она и полюбила хоккей. Ведь это одно из его любимых увлечений.
— Я знаю, — подруга выдавливает улыбку. — Поэтому он и ругается со своей дочерью, защищая меня. Я считаю, что поступаю нечестно по отношению к нему. А еще и мать заставляет делать выбор. Согласно которому, если он не скажет, где я живу, то она с ним перестанет общаться.
— Это жестоко.
— Еще как жестоко, Дашка, — она опускает голову на руки, ставя локти на стол.
— Все будет хорошо, — я пытаюсь поддержать Полину, хотя у самой на душе кошки скребут.
— А как иначе? — она с благодарностью смотрит на меня и, как чувствуя, задает вопрос, ставящий меня в тупик. — Что там твой Марк снова сделал?
— В том и дело, что ничего, — я ставлю перед ней кружку с черным чаем. — Он пропал.
— Снова? — она пододвигает напиток к себе.
— Он утром написал, что приземлился и больше ничего, — я сажусь напротив нее и ставлю перед собой кружку с чаем, хватаясь за нее, как за спасательный круг.
— Может, что-то случилось? — Полина несколько раз дует на горячий чай, остужая его. — Писала или звонила?
— И писала, и звонила. Ничего.
— Хочешь я напишу Лукину и спрошу? — предлагает она, делая маленький глоток. — Может Марк телефон потерял или что-то еще?
— Давно ли ты ищешь оправдания? — нахожу в себе силы язвить.
— Здесь я верю в любовь, — отвечает она, не задумываясь.
— В какую любовь?
— В настоящую, — усмехается Полина. — Я пишу?
— Пиши, — отзываюсь доверчиво.
Подруга быстро набирает сообщение. Но только она кладет телефон обратно на стол, как он начинает вибрировать.
— Оперативно, однако, — улыбается она, слегка качнув головой. — Алло.
Я внимательно смотрю на лицо подруги, а в трубке разносится голос Ильи, но он говорит так быстро, что я ничего не успеваю понять. Живот от волнения и тревоги стягивается в тугой узел.
— Поняла, поняла, а с ним-то все нормально? — Полина наконец-то говорит. — Поняла, спасибо, что рассказал.
— Что с ним? — спрашиваю я, когда подруга кладет трубку.
— Как я поняла, Марк повредил себе что-то на тренировке и до сих пор находится в ледовом, — сохраняя спокойствие, рассказывает она, а у меня от услышанного, сердце в пятки уходит.
— Я должна поехать к нему, — я вскакиваю со стула и направляюсь в гардеробную.
— Ты уверена? — подруга появляется на пороге, обеспокоено смотря на меня.
— Тут и думать нечего, я еду, — быстро снимаю с себя домашнюю одежду и натягиваю темно-серый теплый костюм с брюками клеш.
— Хорошо, но я еду с тобой, — ее голос звучит серьезно. — Вызываю такси.
— Да, хорошо, спасибо, — киваю я.
Все то время, что мы добираемся до ледового комплекса, кажется мне вечным. Я предлагаю Полине позвонить Мишель, но она уверяет, что с этим стоит повременить. Во-первых, мы не знаем подробностей, а просто позвонить и сказать, Марк получил травму и больше ничего не рассказать, будет неправильным. Мы только всех поставим на уши. А, во-вторых, Мишель в положении и не нужно тревожить беременную девушку, раньше времени. И я полностью согласна с подругой. В экстренных ситуациях мой мозг отказывается здраво и быстро думать, хорошо, что все-таки Полина поехала со мной.
Когда мы выходим из такси и направляется к входу, меня не покидают самые страшные мысли и предположения. Надеюсь, с Марком ничего серьезного. В его жизни хоккей — это самое важное, как он будет без него?
На пол пути к главному входу нас перехватывает Илья, сообщая, что двери уже закрыты и остался путь только через аварийный проход. Мы попадаем в темное помещение с лестницей.
— Дальше прямо и налево, — командует он, отходя от нас.
— А ты куда? — взволнованно спрашиваю я.
— Я забыл закрыть дверь за нами, — быстро отвечает он. — Ты представляешь, что будет, если кто-то посторонний сюда зайдет?
— Но ты же придешь потом? Как нам дальше найти Марка? А что, если мы свернем не туда?
— Так, — он перебивает меня. — Не верю, что говорю это, но походу, Максимова, ты из вас самая адекватная, поэтому…
— Лукин, ты следующий хочешь получить травму? — фыркает подруга, не дав договорить.
— Малышка, если только паховую и, если только от тебя, — Илья подмигивает ей.
— Удар коленом подойдет? — ехидничает она в ответ.
— Так, ребята, пожалуйста, давайте потом, — прошу я, останавливая их словесную битву. — Илья, куда там идти?
— Прямо и налево, — произносит он, поглядывая на Полину. — Все просто. Я сейчас вернусь.
Он разворачивается и быстрым шагом уходит. Перед нами длинный коридор со множеством одинаковых дверей, отличающихся только табличками. Я никогда не была в этой части комплекса. Только сейчас понимаю, что мы находится в административной части здания.
Некогда мне разглядывать таблички на дверях, нужно найти Марка и узнать, что с ним происходит.
Мы с Полиной идем так как велел нам Илья. Повернув налево, перед нами открывается вход на арену. Сверху она кажется еще больше, чем снизу. Помещение освещает лишь небольшой источник света, направленный на каток. Спустившись немного ниже, я замечаю на льду небольшое скопление людей в повседневной одежде.
— Он точно там, — бросаю я и бегу вниз.
— Осторожнее, — кричит мне вслед подруга. — Не хватало, чтобы еще ты упала.
Но я не слышу. Мне нужно знать, как себя чувствует Марк.
— Марк, Марк, — я бегу вдоль борта, к выходу на лед. — Марк.
— Дашка, — слышу я радостный голос парня.
Пытаюсь разглядеть его в толпе, но никак не выходит, его окружили сокомандники.
— Марк, что случилось?
— А вот, что случилось, — говорит он и по арене разносится звуки гитары. Добежав до выхода на лед, я резко останавливаюсь.
Круг из товарищей по команде раскрывается и первым кого я вижу, это Илья, держащий в руках гитару. Он разве не должен был пойти закрывать за нами?
Затем все начинают перестраиваться в линейку в два ряда, а по середине стоит Марк. Целый и невредимый. Широко улыбается и смотрит только на меня. За аккордами гитары Ильи и под негромкий плюс, все присутствующие начинают петь.
Я теряю дар речи и перестаю что-либо понимать. Но это восхитительно. Они поют с такой отдачей, что невозможно не слушать.