— Тебя? Почему ты не сказал, что мы приедем вместе? — шепотом спрашивает сестра.
— Подумал, что ты тоже захочешь сделать им сюрприз, — так же тихо отвечаю я. — Ты же не сообщила им, что приезжаешь?
— Не сообщила. Я предвкушаю, как обрадуются родители, — она улыбается и потирает ладони. — Спасибо, что не сказал.
— Пожалуйста.
Мы въезжаем на территорию дома, и я встаю за серебристым внедорожником отца.
— Давай сначала ты пойдешь, а потом я зайду? — воодушевленно предлагает Мишель.
— Как скажешь, — я улыбаюсь и выхожу из машины.
В доме приятно пахнет курицей и специями, на что мой желудок требовательно урчит и напоминает, что я ел в последний раз только утром.
— Сынок, привет, — мама подбегает ко мне и обнимает. Она одета в атласный зеленый костюм, поверх которого надет фартук с лилиями. — Ты как раз вовремя, все уже готово.
— Сын, — отец приподнимается со стула и протягивает руку. Надетый на нем черный брючный костюм с белой рубашкой говорит о том, что он только недавно вернулся.
— Отец, — я пожимаю руку в ответ.
— Как хоккей? — он буднично задает вопрос, а мой желудок сворачивается в узел.
— Да, нормально. Все, как всегда.
— Я надеюсь, что увижу вас в плей-офф, а затем и в финале чемпионата?
— Сезон только набирает обороты, и еще до финала далеко, нужно еще очки набрать, — я беру горсть винограда со стола, — чтобы выйти в плей-офф.
— Вы обязательно наберете. В тебе мои гены. — Вот снова эти слова, которые он говорит каждый раз, когда дело касается хоккея.
— Ага, — только и отвечаю я.
— Ты должен показать себя. Ты ведь это знаешь? — я хочу проигнорировать этот вопрос, но не могу.
— Ага.
— Так, никакого хоккея, пока мы не поедим, — вмешивается мама, за что я ей очень благодарен. — Дима, иди переодевайся.
— Хорошо, Соня, — он целует ее в щеку и уходит наверх.
Краем глаза замечаю какое-то движение в прихожей взбили огромного шкафа и вспоминаю о сестре. Теперь она вряд ли выйдет, пока отец не спустится.
— Как дела на учебе, сынок? — ласково спрашивает мама.
— Да, нормально, ма. Осталось парочку зачетов получить и сессию сдать. В этом году она до нового года.
— Задолженностей нет? — с недоверием интересуется она.
— Нет, честно.
— Это хорошо. Ты же знаешь учеба превыше всего.
— Я уже почти три года как в профессиональном хоккее, зачем мне учеба? — я пытаюсь украсть кусочек огурца с тарелки, но мать успевать стукнут мне по руке лопаткой. — Ай!
— А нечего есть, не помыв руки, — с наигранной серьезностью подмечает мама. — А что мне хоккей?
— Ты же знаешь, я только ради тебя получаю высшее образование? Я не брошу хоккей
— Знаю, но, сынок, хоккей рано или поздно закончится, а образование останется, — она садится на высокий стул рядом со мной. — Твой отец тоже в хоккее души не чаял, а сейчас, что?
— А что сейчас?
— Да, ничего и не поменялось, — она искренне улыбается, — он продолжает любить хоккей, но теперь, работая в федерации, его образовании ему пригодилось.
— Понятно. Образование — это сила.
— То-то же. — Не замечая моего сарказма, мама продолжает накрывать на стол.
Отец спускается через несколько минут, в свободных серых шортах и черной футболке с логотипов одной из хоккейных команд.
«Хоккеист до мозга костей» — говорит мне мой внутренний голос, и я мысленно киваю ему.
— Марк, помоги мне разложить еду по тарелкам, — просит мать, когда отец садится за обеденный стол.
— А почему я? — по-детски спрашиваю я.
— А кто? Не Диму же мне просить? — негромко вздыхает она. — Твоя сестра сейчас в Германии, остаешься только ты.
— А вот и не в Германии! — почти влетая в кухню, радостно кричит Мишель. — Сюрпри-и-и-и-и-и-из.
— Дочка! — из руки мамы падает лопатка и она подбегает к сестре.
— Дочка! — отец направляется к ней для приветственных объятий. — Какой приятный сюрприз.
— Ты почему не сказала, что приедешь раньше? — мать выпускает сестру из объятий, пропуская отца вперед. — Вы же хотели приехать ближе к Новому году? Что-то случилось? А где Максим?
— Мама, успокойся, — Мишель смеется. — Ничего не случилось. Максиму отменили отпуск, поэтому он прилетит ближе к концу месяца. И видя, как я по вам скучаю, предложил полететь раньше и я согласилась. Вы же с папой не против?
— Что за глупые вопросы? После ужина я постелю тебе кровать в твоей комнате.
— Не нужно, мам, — сестра направляется к раковине, чтобы помыть руки. — Я сама справлюсь, ты мне только постельное выдай, а заправить я сама заправлю.
— Хорошо, дочка, — мать улыбается, — как скажешь.
— Да, Мишель, ты же знаешь, мы всегда рады тебе и Максиму, — присоединяется отец, возвращаясь за обеденный стол.
— А мне что, вы не всегда рады? — вмешиваюсь я.
— Не говори ерунды, сынок, — первой отзывается мама. — Ты же не уехал в другу страну, и мы видим тебя чаще, чем твою сестру.
— Не уехал, но, чтобы вы были мне также рады, думаю, стоит переехать, — я быстро смеюсь.
— Нужно больше тренироваться и показывать себя с лучшей стороны, чтобы уехать жить и играть в хоккей за границу, — твердо говорит отец. Я сглатываю.
— А если я не хочу играть в другой стороне? — ядовито спрашиваю я.
— Любой хоккеист стремится играть в национальной лиге, — сухо отвечает отец, развалившись на стуле во главе стола. — На данный момент она является сильнейшей в мире.
— Да, но…, — мать громко стукает лопаткой по столу, останавливая меня.
— Стоп, — подходя к нам ближе, она наводит свой инструмент сначала на отца, зачем на меня. — Ничего не хочу слушать о хоккее, пока мы не поедим. Обоим понятно?
Хоть главный в семье считается папа, но никто из нас троих не пойдет против слов матери. Так что мы охотно соглашаемся.
— Да, ма, — я киваю.
— Хорошо, Соня.
— Вот и прекрасно, — она мило улыбается, и они с сестрой подают на стол.
К концу ужина мама разрезает любимый ягодный пирог, приготовленный по рецепту бабушки. Каждый раз, когда она его печет, мой желудок делает тройное сальто от радости. Я обожаю все, что готовит мама, ее блюда просто невероятные, мне не описать другим словом. Она рассказывала, что научилась готовить, когда ушла с работы учителя и вышла замуж за отца. В то время, пока он усердно трудился и зарабатывал деньги за наше сестрой будущее, мама оттачивала свое мастерство.
Нужно отдать отцу должное, он трудился не покладая рук и за те два сезона в национальной лиге заработал достаточно денег, чтобы не только построить частный дом, но и отложить на наше образование, в случаи, если мы не поступим на бюджет. Однако, эти деньги не пригодились. Они так много сделали для нас с Мишель, что не хочется их разочаровывать.
В детстве хоккей был, наверное, единственным занятием, которое поощрял отец и мне, пятилетнему ребенку, так хотелось угодить ему. Он никак открыто не вмешивался, но мы часто говорили об этом, он брал маленького меня на матчи, и именно отец возил меня на тренировки, когда я изъявил желание играть в хоккей. Взрослее, я и сам влюбился в игру и теперь не вижу себя ни в чем другом. Это невероятный спорт: полон эмоций, адреналина, впечатлений и сплочения, но не нужно забывать про травмы, изматывающие тренировки и бешенный ритм. Но несмотря ни на что, хоккей — это любовь.
— Держи, сынок, — мама целует меня в макушку, кладя передо мной тарелку с пирогом.
— Спасибо, мам. Как же пахнет! — я довольно мурлычу.
— Да, Сонечка, пахнет очень вкусно, — соглашается отец. — Я уверен, что на вкус будет еще лучше.
— Все для вас, — она смущенно улыбается.
— Кстати, Мишель вы же с Максимом будете у нас праздновать Новый год? — папин голос спокоен.
— Да.
— А может стоит пригласить его родителей к нам? — он откусывает небольшой кусок и кладет его в рот. — Как же вкусно.
— Их не будет в городе, — сестра не может не улыбнуться, глядя на отца. — У них куплены билеты в Турцию. Они прилетят третьего январе, и мы с Максимом поживем у них пару дней перед тем, как вернуться в Германию.
— Хорошо. А ты Марк? — обращается он ко мне.
— А что я? — я удивленно приподнимаю бровь.
— Где будешь праздновать Новый год?
— Не знаю еще. Ребята из команды предложили отпраздновать вместе, — я делаю глоток чая. — А почему ты спрашиваешь?
— Мы с вашей мамой пригласили в гости своих друзей, они будут со своими детьми. Поэтому я и спрашиваю.
— Я не хочу сидеть в няньках чьих-то детей, — прямо заявляю я.
— А тебя никто и не просит об этом, — отец не смотрит на меня. — Я же говорю, просто спрашиваю.
— Окей. — Не желая больше продолжать разговор, я засовываю в рот большой кусок пирога.