- Да. – Озадаченно протянула я. – Ты тот еще «хозяюшка», Паша.
Конечно, меня никто не услышал.
- А ты не думал здесь убираться хотя бы раз в год? – Поинтересовался у друга Руслан, словно прочитав мои мысли.
Паша отмахнулся от него, как от назойливой мухи и деловито направился на кухню. Уже оттуда послышалось:
- Знаешь, я, когда сюда заселился месяц назад, тут все так и было. – Послышался звон стекла, и хлопающая дверца холодильника. – Борис, тоже мой бро, попросил ничего тут не менять. Здесь когда-то жила его сестра. С ней что-то случилось. То ли авария, то ли убийство, то ли наркота. В общем, дело темное, бро. – Чиркнула спичка, зажегся газ. – Поэтому-то я и не трогаю в этой квартире ничего.
Когда мы с Русланом вошли на кухню, то увидели улыбающуюся рожу Пашки, который с торжественным видом указывал на праздничный стол. Сыр, колбаса, какая-то нарезка, красная икра, батон, копченая рыба и, во главе всего этого, бутылка дорогого виски.
- А это тогда зачем? – Руслан кивнул в сторону закипающего на плите чайника.
- А это глинтвейн, бро. – Пашка произнес это с такой интонацией, что между строк читалось: «Могли и сами догадаться, невежи!»
- Все с тобой ясно. – Мой маячок уселся на стул, который на половину вылезал в коридор. Настолько мала была кухонька. – Так что там с хозяевами квартиры?
Я уселась на тумбочку рядом с раковиной. Так мне всех хорошо видно и слышно. Наверное, из меня вышел бы прекрасный шпион.
- Бро, я сам толком ничего не знаю. – Пашка неуверенно пожал плечами, раздумывая, может ли он разглашать тайну своего Бета-бро, но, глядя на Альфа, он сдался. – В общем, говорят, спуталась эта девчонка не с той компанией. – Он уселся напротив Руслана за тесным квадратным столиком, хватаясь за смачный кусок сыра. – Борька, раньше очень часто распинался перед пацанами про свою младшую сестренку. Умница, красавица, спортсменка, комсомолка. – Паша хрюкнул от смеха, из его рта вывались крошки прямо на его дорогущий свитер.
Ну и гадость! Он совсем не считается с нежными чувствами окружающих! Хотя, о чем это я, Руслан с таким же невозмутимым и серьезным видом поедает колбасу голыми руками и вытирал жирные пальцы о правую штанину джинс. Интересно, а Анька когда-нибудь при мне рыгала, чтобы показать мне всю свою сестринскую привязанность? Вроде как, принимай меня со всеми положительными, отрицательными и омерзительными качествами.
- Так много разговор шло о его младшенькой фее, далеко не невинных, надо заметить, что Борька встревожился не на шутку и посадил свою Сашку, так ее и звали, чуть ли не под домашний арест. Девахе почти девятнадцать, а он на нее трусы с замком. – Пашка тяжело вздохнул. – В общем, конфликт братьев и сестер перешел в острую фазу, когда Борька метался по городу, выдирая волосы у себя на голове и у тех, кто не хотел признаваться, что видели его сестренку. Та ушла в разгул, да такой, что ни тебе, ни мне и не снилось. Новый день – новый ухажер. Почти все на дорогих тачках. Девчонка была, что надо, да еще и с мозгами. Родители у них погибли два года назад, не долетели до дома из отпуска, но деньгами детей не обделили. Вот Борька и начала сходить с ума от внезапно повисшей на его шее ответственности. – Почесывая подбородок жирной рукой, Паша призадумался. – Наверное, он считал, что только так сможет уберечь свою единственную сестру от участи родителей. Но, знаешь, бро, когда любовь переходит в одержимость, тут уже не попишешь. Борька слетел с катушек. Чистил рыла направо и налево, каждому, кто оказывался в опасной близости от его сестры. Тут она и сломалась. Их замок развалился. Сашка съехала и не сказала куда. Без денег, без кредиток, только документы прихватила и пару вещичек.
- Сюда? – Руслан обвел неуверенным взглядом тесное и малоуютное помещение.
- Не торопись. – Пашка облизал пальцы в масле от копченой рыбы. – Она сбежала, и Борька понятия не имел, куда именно. Поднял весь город на уши. Подумывал объявить ее в открытый розыск, рискую нарваться на ее недовольство, и, я ее понимаю. Борис перестал походить на себя, его словно подменили. Он не спал, почти не ел, изводил себя, как только мог, будто винил себя за все, что случилось с их семьей. Так вот, когда до обращения в полицию оставалась всего одна нервная клетка моего бро, она нашлась. Просто взяла и позвонила. Сказала всего два слова: «Все плохо, Борь»…
- Но это три слова? – Справедливо возмутился Руслан. В поддержку своего бро и я закивала.
Пашка уставился на нас так, будто метал бисер перед свиньями, а мы лишь сотрясаем воздух своими жалкими попытками поумничать. Замечание было справедливым, и это неоспоримый факт, а вот уместным ли. Это вопросы другой. Пусть Паша дальше вещает. История близилась к концу, и мне не терпелось узнать, чем закончился этот неразрешимый конфликт братьев и сестер. Чужой опыт – тоже опыт, но горчит он не у тебя на языке.