- Решила подглядывать? – Я подняла взгляд с пола и увидела Аньку.
Мой высунутый от усердия язык, так и остался на месте.
Сестра была в одном полотенце. Волосы завязаны в пучок. Ее прекрасные ключицы, в точности копия моих, выпирали от неудобной позы сидения. Она тяжело вздохнула и отодвинула пригоршню соли меня.
Я не знала, что мне делать. Бежать или остаться. Анька видит меня. Даже разговаривает со мной.
По спине пробежал холодок от ее пристального взгляда. На минуту мне показалось, что мы поменялись ролями. Не она должна вызывать во мне страх, а наоборот.
Аня спокойно оглянулась, убедилась, что Антона поблизости нет и, смерив меня долгим и оценивающим взглядом, поманила рукой за собой вдоль длинного коридора.
Я повиновалась и шла за ней, глядя ей прямо в спину. У меня в голове не укладывалось то, что происходило на тот момент.
Мы зашли в просторную ванную, и Анька закрыла дверь.
- Прошло уже три минуты, а ты так и не произнесла ни слова. Это твой личный рекорд. – Анька точно говорила со мной, но смотрелась в зеркало, убирая с помощью ватного диска остатки макияжа. – Грамоту, прости, выписать не могу. Ни ручки, ни бумаги по случаю не припасено.
Я только смотрела на нее и не могла вымолвить ни слова.
Сестра резко дернула ручку, из крана полилась ледяная вода. Ванная комната наполнилась отзвуками шипения воды и Анькиного гневного шепота в мою сторону:
- Так и будешь молчать? Ничего не хочешь мне сказать?
Наконец, я опомнилась и заговорила:
- Почему ты никогда не признавала меня?
- За какие заслуги? – Анька скинула полотенце на пол и сложила руки на груди, продолжая наблюдать за мной в пол оборота.
- Ты знала, что я рядом, но ни разу не подала знака. Только сегодня.
- Я сделала лишь то, что ты заслужила. – Анька развернулась ко мне. – Вот это, - она указала аккуратным пальчиком на тонкую полоску крови, что проложила дорожку по ее белоснежной коже вдоль внутренне линии бедра, - тебе никогда не светит. И, наконец, это то, что разделит нас с тобой раз и навсегда.
Я непонимающе глянула на нее, пытаясь скрыть горечь обиды и разочарования от ее слов.
- О чем ты говоришь?
Анька раздраженно втянула воздух сквозь зубы.
- Я долго думала, что может сделать нас настолько разными, чтобы ты больше никогда не смогла овладеть мной.
- Больше не смогла? – Но Анька меня не замечала, она продолжала говорить, растерянно глядя по сторонам.
- Жизнь – единственное, что отличает одну от другой. Однако, пусть и неполноценная, но и она у тебя есть. Смерть, пришло мне на ум следующим. Ты ведь не сможешь умереть, никогда. – Она тяжело опустилась на пол. – Ты и так мертвая, а я не собиралась умирать так рано. Собственно, все это и было затеяно ради того, чтобы не умереть. Потом до меня дошло, что именно ты никогда не сможешь сделать. – Сестра посмотрела мне прямо в глаза. – Ты никогда не сможешь завести семью и родить ребенка. Первое, что я для этого сделала, было сегодня. Этот финт ушами ты повторить ни за что не сможешь, даже, призвав все свои призрачные силы, потому что я уже не являюсь идеальным сосудом для тебя.
- О чем ты? Разве я когда-нибудь пыталась встать на твое место? – Я не понимала, о чем толкует Аня. Почему она говорит обо мне, как о чудовище, что пытается завладеть ее телом?
- Всегда. – Обреченность в голосе сестры добила меня.
Я упала на пол рядом с ней.
Вода продолжала литься, шум поглотил наш разговор.
Светлый мраморный пол, наверное, был прохладным, но для меня все было одинаковым.
Только не Аня. Только не ее испуганный взгляд.
- Не понимаю… - Прошептала я.
- Прекрати изображать идиотку! Все ты прекрасно понимаешь! – Она вплотную приблизилась ко мне, ее волосы касались моих таких же.
- Я не умею. Я никогда не пробовала. Использовать тебя, как сосуд.
Приплыли.
Репин не нарисует картины очевиднее.
Сестра сошла с ума, полагая, что я планировала завладеть ее телом. Да я и в мыслях подобного не допускала! Понятия не имею, как это вообще делается.
- Не ври. – Анька попыталась ухватить меня за ворот платья. – Ты всегда это делала.
Я посмотрела в ее голубые глаза.
Она не врала. Просто не смогла бы.
- Ты постоянно околачивалась рядом. С самого детского сада. – Продолжила она. – Я, как могла, старалась не обращать внимания, но ты была настырна. Потом я стала замечать, что некоторые моменты, которые, по словам воспитателей, друзей или родителей происходили со мной, выпадали из моей памяти. Там были пробелы, словно шум на кассете во время просмотра фильма. – Анька растерянно растерла лоб, он стал красным. – Ты постоянно улыбалась, когда я всегда была угрюмой. Ты заводила дружбу с теми, кого я обходила стороной. Ты делала всегда то, что мне не нравилось, но все вокруг знали меня именно такой. Только это была не я, поэтому моя жизнь превратилась в ад. Поняла я все окончательно после того, как получила ту дурацкую записку с признанием.