Дверь в палату мягко хлопнула, и показалось бледное лицо Питера Леттермана.
- Можно?
- Как ты вовремя, Пит! Проходи, - Хоуп радостно подошла к мальчику, который до этого момента прятал за дверным косяком штатив с капельницей. Крепко обхватив его рукой, мальчик вкатил нехитрую конструкцию и пытливо глянул на своего друга, будто хотел о чем-то предупредить.
- Я просто хотел поддержать, Сэма. Новости быстро разлетаются по отделению.
Наблюдая за скудной мимикой своих маленьких пациентов, Хоуп прищурилась.
- Что вы от меня скрываете?
- Мы?! - искренний удивленный вопрос Пита, явно был призван отвлечь ее от растерянности Сэма.
Как вдруг, в этот момент Хлоя ворвалась в палату и запыхавшись прошептала:
- Доктор Ванмеер, у Луизы отказывают почки. Давление упало до критичного. Сердце...
Больше медсестре ничего не удалось сказать, потому что Хоуп пулей вылетела в коридор.
Питер устало присел на освободившийся стул и деловито поправил пакет с жидкостью, которая медленно перетекала в его вены.
- Я тебе в сотый раз говорю, что в нашем случае галлюцинации это норма. Как бы не хотелось придать им смысл, ничего общего с реальностью они не имеют. У меня так было, я же тебе говорил.
- Ты думаешь?
- Хочешь, чтобы тебя еще сегодня к психиатру отвезли?
- Нет, - Сэм пугливо покачал головой.
Мнение Питера было для него важным. К тому же, несколько дней как никто ему уже не мерещился в палате, что вполне можно было списать на тревожный сон и действие обезболивающих.
- Сколько раз вы с Хоуп разговаривали о ней, вот твой мозг и переваривает эту тему снова и снова. Это, как сон наяву и не более того. И даже если ты все ей расскажешь, доктор Ванмеер — атеистка.
- Не атеистка?! - возмущенно возразил Сэм и чудом сдержал слезы. - Я рассказывал тебе ее личную теорию. Атеисты в такие штуки, вообще, не верят.
- Это наука, - Питер немного смутился, поняв, что задел своего друга за живое. - Но как бы то ни было, доктор Ванмеер станет над этим думать, может даже расстроится. А что люди делают, когда расстраиваются?
- Что? - почти шепотом спросил Сэм.
- Теряют работоспособность.
- Чего, чего?
- Ну, делать ничего не могут, совершают ошибки, а ей никак нельзя допустить такого. Вон, посмотри с Лулу что творится. Там столько симптомов нужно в одно увязать, правильно назначить лечение. Хотя, что там лечение. За последние сутки Лулу уже дважды спасают.
- Ты думаешь, она умрет?
- Не знаю. Никто не знает, но случись со мной такое, я был бы рад осознавать, что за мной присматривает такой врач, как Хоуп. Даже взрослые говорят, что она, как заговоренная.
- Это как?
- У нее никто не умирал. Потому все и хотят попасть именно к ней. Представляешь, как нам повезло.
От этих слов Питер думал, что Сэм воспрянет духом, но эффект получился чуть ли не противоположным. На лице друга отразилось столь не свойственное его возрасту тоска.
- Пока никто..., - мрачно прозвучал детский голос.
- Лулу выживет.
- Да, да, конечно, - поторопился согласиться Сэм, но его глаза были на мокром месте и он шмыгнул носом. - С ней точно все будет в порядке.
- У тебя на лицо все симптомы предоперационного мандража.
Палату облетел тяжелый вздох.
- Опять непонятное говоришь, ты точно ученым будешь! - обрадовавшись тому, что мрачную тему можно сменить, Сэм внезапно повеселел и Питер улыбнулся ему в ответ.
- Надо вылечиться для начала. Ты не понимаешь, как тебе повезло, Сэм. Я жду не дождусь, когда будет моя операция. Домой хочется.
- Это да! - гордо просиял Сэм разделяя такую понятную ему радость.
- Так что не порть Хоуп настроение. Сам знаешь, какая она суеверная. Начнет всякое думать.
- А вдруг я потом все забуду? Как Бекки...
- Постоперационый период протекает у всех по-разному.
- Пит, у меня есть кое-что для Хоуп. Это рисунок и записка, они вот у меня тут в конверте, - Сэм быстро достал из тумбочки конверт. - Чтобы как-то ее отблагодарить за все, но если отдам сейчас, она еще подумает...
- ...что ты прощаешься?
- Да. Передашь ей, если я буду овощем лежать?
- Конечно! Только оставь здесь, а то у меня мама все находит. Прочтет еще...
Дверь в палату отворилась и Сэм увидел перекошенное от раздражения лицо миссис Леттерман.
- Питер, я, кажется, просила предупреждать меня, когда тебе нужно покинуть палату!
Беззаботный и немного взрослый вид Питера тут же улетучился, уступая место растерянности. Брови мальчика изогнулись, а рот виновато приоткрылся.
- Мне пора, Сэм. Еще увидимся.
- Это вряд ли. После обеда у меня анализы, клизма и прочие развлечения.
- Ой, и, правда...
- Питер! - Сара явно теряла терпение.
- Удачи не желаю, слышал это плохая примета. Постарайся настроиться на хорошее. Я тоже буду об этом думать.
- Спасибо, Пит!
Сменив гнев на милость, Сара вцепилась в ручки каталки, на которой сидел ее сын и великодушно позволила детям договорить, едва сдерживаясь чтобы не закатить глаза, по поводу глупых убеждений на счет пожелания удачи.
Все случилось так, как и предполагал Сэм. До конца дня его возили из одного корпуса в другой, чтобы провести бесчисленное множество тестов и сделать все необходимые анализы. Одно хорошо, что думать о завтрашнем дне было некогда, а значит и страх отступил.
И с доктором Ванмеер не удалось толком поговорить. Какое-то время Сэм поджидал ее у дверей кабинета, но больше получаса мальчик выстоять не мог. Сильно кружилась голова. Он даже придумал вопрос, который полностью оправдает его столь безответственное поведение: как дела у Луизы?
Ни Хлоя, ни Люси, ни доктор Уиттон не могли дать ему вразумительного ответа и только неестественно улыбались, в точности как фигуры в музее мадам Тюссо. Однажды они с отцом посетили выставку и Сэм долго не мог отделать от навязчивых и почему-то зловещих образов знаменитостей, застывших в воске.
Пришлось попросить одну из медсестер сообщить, когда Хоуп вернется в отделение, однако, к тому времени мальчика сморил сон.
Никакое слово, кроме как «чудо» на ум Хоуп не приходило. По всем прогнозам и показаниям Луиза не имела шансов на выживание. У девочки полностью отказали почки. Ее пришлось подключить к диализному аппарату. Давлением немного выровнялось, но температура держалась не меньше тридцати девяти градусов. Роуз была осведомлена о состоянии дочери. Она уже не плакала, просто сидела на неудобном, жестком стуле в холле, уставившись взглядом в одну точку, даже не отреагировала, когда рядом присела Хоуп. Обе женщины не находили слов, чтобы заговорить друг с другом, но вполне хватило обоюдного молчания, чтобы разделить тяготы прошедшего дня.
По правилам внутреннего распорядка, находится в медицинском центре после часов посещения было запрещено. Хоуп предоставила свой кабинет и крошечный диван, чтобы миссис Финдлоу могла немного отдохнуть. Выгнать ее в гостиницу среди ночи не хватило духа.
Усталость и дискомфортное чувство бессилия, были плохими союзниками для сна. Облегчить груз сомнений, который лежал на сердце мог только разговор с отцом. Благо, что он сегодня вышел в ночную смену. Путь лежал мимо часовни в сакраментальное время между десятью и одиннадцатью ночи. Хоуп специально выбрала это время, чтобы ее не задерживали бессмысленными и пустыми разговорами. На первый взгляд пустынный коридор обещал быстрое прибытие к месту назначения, но вот, как на зло, хлопнула дверь одного из боковых коридоров, и режущий глаза свет вырвал из полумрака задумчивое лицо отца Луиса.
Он заметил Хоуп почти сразу и тут же тепло улыбнулся.
- К отцу идешь? - сразу догадался священник.
- Да, надо посоветоваться, - Хоуп кивнула, а ее голос прозвучал ломко и вымученно.
- Я слышал завтра у Сэма операция.