- На тот момент у него уже была всего одна почка и получается, что незаконное изъяли и продали почку другого человека, а Маккарден был прикрытием и случись проверка, он вышел бы сухим из воды. Данные Диализного центра им. Вашингтона были сфальсифицированы, что дает мне полное право утверждать о том, что в схеме задействован, кто-то из своих, потому что такой объем информации непросто официально внедрить в систему.
- Невероятно! Нэд, - голос Шерил опустился до шепота. Чувствовалось облегчение от упавшего в плеч груза ответственности. - У нас получилось... У тебя получилось.
- Нет, сестренка, все-таки, у нас. Я сейчас еду в аэропорт. Буря стихает, возможно, полеты уже разрешили. Продержишься еще немного без меня?
- А есть выбор? - легкий сарказм указывал, что сестра и правда окончательно пришла в себя.
- Расскажи все матери и ни в коем случае не говори отцу, что я буду представлять его интересы в суде, иначе он успеет поменять адвоката.
- Он может закатить скандал прямо во время слушания.
- Нет. Этот фокус у него не пройдет, адвоката можно будет сменить только после окончания заседания, а оно будет единственным. Все мне пора бежать! Целую!
- Целую, братец!
Услышать родной голос было таким облегчением, что Бенедикт даже почувствовал, как ноги его подводят. Его распирало от воодушевления и осознания того, что в ближайшем будущем все наладится лучшим образом, а потому хотелось услышать еще одну хорошую новость.
Кнопки телефона глухо промычали в тональном режиме, и пять вязких долгих гудков прозвучали, прежде чем включился автоответчик. Разумеется, доктор Хоуп Ванмеер не могла подойти к телефону. На чудо, Бенедикт, особо и не рассчитывал, а потому, не снижая уровень оптимизма в организме, следующим набрал номер Микки.
- Да, слушаю, - торопливо произнес неуверенный голос.
-Микки, это Купер. Я не могу дозвониться до Хоуп. Что с Сэмом и Луизой?
- Ах, да! Я звонил, но Ваш телефон был недоступен.
- Ближе к делу!
- Операция прошла в плановом режиме. Времени ушло, даже, чуть меньше, чем рассчитывала доктор Ванмеер. Состояние стабильное. Сэм дышит самостоятельно, активность мозга высокая. Опухоль получилось удалить полностью. Я сам такое впервые видел, но если дело и дальше пойдет такими темпами.. Хотя, нет! Говорить ничего не буду, сами понимаете, профессиональная этика. С Луизой дела обстоят крайне тревожно, но тоже стабильно и на этом я умолкаю. Никто не дает определенного прогноза в отношении девочки.
- Суеверия, суеверия, дорогой мистер Дьюри! - сказал Нэд, стараясь проглотить ком в горле. - Все понял. К сожалению, я сейчас не в городе и по приезду у меня есть кое-какие неотложные дела. Но ты мне звони, если будут изменение в состоянии детей, а то из доктора Ванмеер информатор хуже некуда. Договорились?
- Разумеется, мистер Купер! До свидания.
Телефон смолк, а Нэд так и остался сидеть на краешке кровати, уставившись взглядом в одну точку и рассеянно улыбаясь. Его поглотили совершенно новые ощущения, которые невозможно было спутать ни с чем другим. Никакие дифирамбы, признание, тем более материальные ценности не могли сравнить с полнотой радости, которую он сейчас испытывал как за близких людей, так и за совершенно чужих. Дискомфорт, жертвы и отчаяние, бесчисленные тупики и бессилие были слишком ярким фоном, чтобы не осознать насколько мелочны все остальные цели в жизни.
Как и ожидалось в здании суда Беллтаун было людно. Бенедикт отчетливо помнил свои ощущения, когда оказался здесь впервые в качестве юриста, представляющего интересы крупнейшей инвестиционной корпорации западного побережья штатов. Прежде всего, это было желание удовлетворить свои непомерные амбиции и прижать всех и каждого к ногтю. Пока не наскучили не такие уж и интересные дела компании, от которых все больше веяло скукой.
Шагая по широкому коридору, Бенедикт встречал знакомые лица. По большей своей части, они вытягивались в удивлении, что еще раз подтверждало, насколько утвердительного его персону вычеркнули из списка коллег по цеху здешние завсегдатаи. Вполне ожидаемо. Но вот женщины... Они смотрели не восхищенно, не жадно, в их взглядах можно было прочесть древнюю, почти инстинктивное желание иметь кого-то подобного: уверенного, спокойного, серьезного и бесстыже очаровательного подле себя. Оценить разницу в том, что в данный момент им движело, было просто невозможно. Разве что, студент, которому удалось подготовиться к целой сессии всего за одну ночь, чудом уместив в памяти гигантское количество информации.
У дверей зала суда номер два не было ни единой души, и быстро глянув на наручные часы. Правила хорошего тона были попраны — Бенедикт явился точно к началу предварительного слушания, а значит все уже собрались в зале и ждали только его появления. Ни сбавив шаг ни на секунду, Бенедикт уверенно распахнул дверь, мгновенно оценив количество присутствующих, вместе с царящим здесь настроением. Помимо государственного обвинителя с двумя помощниками, в зале находились непосредственно его отец — Илай Купер, Шерил, бессменный юрист компании — Лайнелл Титлс, помощник судьи, судебный секретарь, пристав, а в глубине небольшого зала приютились врач неотложной помощи и медбрат. Прекрасно! Значит, состояние здоровья обвиняемого было принято во внимание и подтверждено независимой медицинской экспертизой.
Бенедикт с непроницаемым выражением лица, прошел через распашные дверцы и положил на стол портфель, откуда нарочито медленно достал папку с бумагами, блокнот и ручку. Скудные приготовления к слушанию завершились. Все это время Илай не сводил своего горящего взора с лица сына, понимая, что здесь ведется игра, условия которой ему по определенным причинам не разглашались до сих пор.
- Это мой адвокат? - только и спросил он у Лайнелла, старательно следя за своим дыханием, потому что пульс участился в разы, на что седовласый мужчина утвердительно кивнул и гордо поджал губы.
- Прекрасно! У нас будет ооооочень серьезный разговор, - бросил Илй через плечо своей дочери, которая сидела позади него.
Бенедикт был доволен и тем, что отец не разразился потоком вопросов, вперемешку с ругательствами, значит, Шерил провела серьезную разъяснительную работу с родителем.
Все присутствующие, как по команде встали со своих мест, когда пристав объявил имя председательствующего судьи, после чего зачитали текст обвинениям и предоставили слово прокурору.
Тревога и беспокойство грязли Шерил, не смотря на несколько таблеток успокоительного. Живот скрутило в узел, а каждое громкое слово из уст молодого обвинителя, больно отзывались в сердце. Отец не был идеалом и примером для подражания в плане общения с людьми, но вот честности мог научить многих. И только сцепленные с силой пальцы, давно побелевшие от сдерживаемого возмущения, выражали его отношение к происходящему.
Перед тем, как слово дали Бенедикту, он, молча, принял от Лайнелла два документа, после чего попросил пристава представить их судье и стороне обвинения, чтобы те ознакомились с их содержимым. Безмятежность, без следа бравады и тем более пренебрежения, которые были верными спутниками брату в годы, проведенные в стенах зала суда, отсутствовали напрочь. Поэтапное описание частного расследования, которое мог провести адвокат, заставили всех присутствующих буквально затаить дыхание. Приглушенные слова рикошетили от стен, не находя себе преграды, а когда Бенедикт замолчал, предоставив судье время на размышление, прокурор с приоткрытым ртом смотрел на предоставленные доказательства невиновности обвиняемого, но Шерил не сводила глаз с отца.
Когда-то давно, в детстве, Бенедикт буквально боготворил его. Слушал каждое слово и горел желанием подражать и угождать любимому родителю, который вбил себе в голову, что сыновей следует растить в строгости. А мальчик впитывал малейшее проявление внимания, со временем понимая насколько оно скудное, но сколько же счастья умещалось на лице Бенедикта, едва отец решал его похвалить. Это выражение лица Шерил помнила слишком хорошо, от того и была поражена тем, что точно так же на своего сына смотрит отец. События последних месяцев, начиная с внезапного возвращения сына из Бразилии, отвязное поведение и решение проучить, к которому так ловок его подвела дочь, арест, общественные работы и как итог, отсутствие этого шалопая последние несколько дней — все вело к выводу, что дети переняли на себя заботу о родителях.