— Я тебя обыскался, — рука Стивена оказалась на моем плече. — С тобой всё нормально? — поинтересовался он.
— Всё прекрасно, — оборвал я. — Где этот засранец?
— На заднем дворе.
Этот план нужно осуществлять сейчас же. Во мне до сих пор бушует злость из-за Нила, из-за ссоры с Ханной, и мне просто необходимо куда-то выплеснуть эту энергию.
Ханна
Мне нужно переварить сказанное Марком. Неужели он правда думает, что я пытаюсь им управлять? Отпивая содержимое стакана и вижу Ванессу. Мне немедленно нужно кому-нибудь высказаться, иначе я сойду с ума. Ванесса — идеальный собеседник, и я даже могу назвать ее своей лучшей подругой.
Мы поднялись с ней на второй этаж, нашли пустую комнату, и я начала ей пересказывать наш разговор с Марком. Мои эмоции управляли моими руками, и каждое слово сопровождалось тряской рук.
Больше всего мне было обидно слышать, что из-за меня ему приходиться надевать маску хорошего мальчика. Я всегда любила его таким, какой он есть, а когда я просила его измениться, а имела в виду совсем другое. Просто быть немного поспокойнее и не решать всё кулаками. Разве я о многом просила?
Я подошла к окну и села на подоконник, облокотив голову на окно. На улице скопилось много людей, видимо, им просто стало жарко находиться в доме. По правде говоря, мне самой очень душно, хотя в комнате только я и Ванесса.
— Что за? — последние слово я решила не договаривать, ведь оно было матерным. Я увидела на улице Марка и того самого подонка. Вокруг них скопились люди, и я понимала, что закончится это всё не дружескими объятиями.
Мы с Ванессой побежали на улицу. Боже мой, неужели ли ему всё неймётся, а его кулаки без остановки чешутся? Я пробилась через всю толпу, а затем остановилась. По моему телу пробежали разряды, а затем меня бросили с обрыва. Я видела и слышала, как Марк провоцирует того самого говнюка на драку. Мои ноги застыли на одном месте, а мои губы вдруг стали очень тяжелыми, ведь мысленно я кричала его имя, чтобы он остановился, а наяву я стояла молча.
Джордж его ударил один раз, затем второй, третий раз Марк увернулся и заметил меня. Из-за своего ступора он пропустил четвертый удар. Я не желала больше смотреть на этот мордобой, развернулась и убежала.
— Ханна, стой, — позади я слышала его голос. — Чёрт бы меня подрал, стой же, — кричал он. — Остановись.
Я бегаю не так быстро, поэтому он меня сумел догнать. Из его брови, которая совсем недавно была разбита, снова текла кровь. В этот раз шрам останется, я в этом уверена.
Он попытался взять меня за руку, но я дернулась назад.
— Почему с тобой так сложно? — мои щёки уже были влажные. Каждый раз, когда я моргала, слёзы стекали по ним.
— С тобой думаешь легко? — он снова мне хамит.
— Мы сейчас разговариваем о тебе, а не обо мне. Или ты бежал за мной, чтобы еще раз облить меня словарным дерьмом?
— Я такой, какой есть, Ханна. — немного смягчился он, когда понял, что я очень зла.
— Так я тебя принимаю таким, какой ты есть. — закричала я, и люди, что были на вечеринке, частично обернулись на нас. — Я не прошу тебя быть белым и пушистым, ведь ты таким никогда не будешь, но свой характер нужно уметь контролировать. — всё так же кричала я. — Для тебя избить человека, это в порядке вещей.
— Ты не знаешь, о чем говоришь, Маккалистер, — твердо произнес он.
— Не знаю, о чем говорю? Я своими глазами видела, как ты провоцировал его на драку. Если у тебя так сильно чешутся кулаки, то запишись на бокс, раз боксерской груши в доме тебе не хватает!
— Всё совсем не так, как выглядит со стороны, — опять же он бросил одну лишь фразу.
— А ну да, ты ведь всегда найдешь оправдание своим действиям, — с самоиронией произнесла я. — Ты же никогда не чувствуешь себя виноватым.
— Никогда не чувствую себя виноватым? — прошипел он. — Да ты даже представить не можешь, что я на самом деле чувствую.
— Так расскажи мне, — тихо произнесла я.
Я уже не чувствовала такую сильную ярость, которую испытывала пару минут назад. Сейчас ко мне возвращается боль, ведь я понимаю, что с каждым новым словом мы закапываем наши отношения еще глубже.
— Что тебе рассказать? — паясничал он. — Что мой лучший друг лежит в больнице из-за этого ублюдка? Или то, что моя бывшая девушка порезала себе вены? Или про то, что я чувствую себя виноватым перед ними? Или про Одри? — на последний фразе его голос задрожал. — Про что из этого, твою мать, мне рассказать?