Откуда-то издалека послышался женский голос, и я подумала, что брежу. Низкий, красивый, он кричал что-то, что я не могла разобрать. Чьи-то руки схватили меня за плечи, я услышала отчаянное «УХОДИ!» над своим ухом, а в следующе мгновение все закончилось. Кто-то прижимал меня к себе с нежностью и безотчетным желанием защитить. Кто-то гладил мои волосы, и пытался отодрать намертво примерзшие руки от моего лица. На мои плечи легло теплое дыхание.
– Потерпи. Сейчас, сейчас…
Я открыла глаза, и первое что я увидела – это длинную шею, подчеркнутую красотой белоснежной кожи. Прядь белых, сверкающих, словно отлитых из хрусталя, волос, и удивительные глаза, сверкающие миллионами крошечных бриллиантов. Влада в кабинете уже не было.
– Все закончилось. – сказала мне Амалия. – Теперь уже все хорошо.
***
Огонь разгорался все сильнее. Мы сидели на полу возле самого камина. Меня уже почти не колотило, но время от времени подбрасывало, как от внезапного испуга. Амалия осматривала мою кожу. Находя порез, она проводила пальцем по нему, и говорила одно и то же слово, на знакомом мне, совершенно непроизносимом языке. Рана тут же затягивалась, не оставляя даже следа.
– Вы тоже умеете колдовать? – спросила я. Голос мой еще дрожал, но уже был громче, чем комариный писк.
Она вскинула брови, как бы говоря, что ничего удивительного в этом нет.
– На самом деле, невелика хитрость, – сказала она. – Немного практики, и несложные бытовые заклинания можно освоить без труда.
Она кинула на меня быстрый взгляд, а затем, снова вернувшись к моим царапинам, спросила меня.
– Знаешь, почему я так вырядилась сегодня?
Я мельком прошлась взглядом по шелковому красному платью, туго обтягивающему ее восхитительное тело, и помотала головой.
– У меня сегодня праздник, – сказала она, улыбнувшись одними губами.
– Какой?
– Не знаю, как правильно его назвать. Наверное, это день моего второго рождения. Сегодня, впервые за все мою жизнь, я принадлежу сама себе, – она замолчала, а потом тихо добавила. – Ты ведь знаешь, как я появилась?
Я кивнула. – Дерево.
– Дерево, – повторила она тихим эхом, и опустила глаза, как будто была в чем-то виновата. – Знаешь, в этот замок все пришли по доброй воле, и только меня сюда привели, не спрашивая, хочу ли я этого, – она подняла на меня свои удивительные глаза, и я залюбовалась переливами огня, сверкающего в них. – Я ведь совсем ничего не помню из того дня. Дерево ведь показало тебе?
Я снова кивнула.
– Расскажи мне
Я медлила. Думала – стоит ли? Нужно ли ей знать это? Такая красивая и такая несчастная. Станет ли ей легче от этого? Но раз она хочет – кто я такая, чтобы решать за нее?
– Он пришел к дереву, потому что отчаялся, понимаешь? Не для того, чтобы потешить собственное самолюбие. Он просто потерял всякую надежду найти меня, понимаешь? Он тогда разозлился. Великая сказала ему ждать, он ответил, что всю жизнь только это и делает. И решил действовать. Знаешь, – сказала я глядя в ее глаза, – я ведь все видела. Он пришел к дереву мокрым до нитки. Наверное, в этот день шел дождь. А над деревом – купол из елей, там всегда сухо и почти совсем темно. Тень от дерева дает слабый свет, но от него, скорее, какое-то неприятное ощущение, чем чувство света, – я вспомнила свой собственный поход к тому месту, и по телу пробежала дрожь. – Он просто стоял и смотрел. Долго. Я, глядя на него, была совершенно уверена, что он уйдет, так ничего и не попросив. Все в его лице говорило о том, что понял, что пришел напрасно. И, наверное, если бы Дерево не заговорило с ним… Оно всегда заговаривает первым.
Амалия слушала меня очень внимательно, временами сбиваясь с дыхания. – И что же он загадал? – спросила она. – В смысле, что конкретно? Как звучало его желание?
– Все просто. Он загадал, чтобы Дерево дало ему женщину, которая будет любить его больше всего на свете.