– Ты похожа на пугало, милая.
Я засмеялась, и она, наконец, тоже.
Тут сверху, из самого верхнего окна, послышался звон бьющейся посуды и громкие ругательства. Знакомый бархатный голос, звенящий от бешенства, заставил мое сердце подскочить и понестись во весь опор.
– Похоже, Графу стало намного лучше. – спросила я.
– Да, дорогая. – Ирма вытерла ладонями мокрые щеки. – Слеза Водяного – очень сильная магия. Как ты ее раздобыла? Да еще столько? Знаешь, мы изрядно напугались, когда на крышу приземлилось это лохматое чудище.
– Представляю, – сказала я смеясь.
– Ой, нет. И представить себе не можешь! Все переполошились. Испугались, что Фос научился летать.
– Он же совсем не похож на Фоса.
– Ну, охране то все равно – похож или не похож.
Я испугалась.
– Что они с ним сделали?
– Ничего, ничего! – поспешила меня успокоить Ирма. – Да и не смогли бы, даже если захотели бы. Ну и силища у этой зверюги…
– Простите, я совсем не подумала, что он может вас напугать. Честно, даже в голову не пришло.
– Да перестань, родная. Все окончилось хорошо. Говорящий камень вовремя вмешался.
– Это Великая Волшебница.
– Это мы тоже поняли намного позже. Но сначала чуть штаны не перекрасили со страху, а потом и вовсе решили, что Водяной на поверку оказался дамой.
Я хохотала. Ирма смеялась вместе со мной, и ее раскрасневшееся от слез лицо было так же прекрасно, как и при полном параде, с «небольшим» перебором в макияже. Смотрела и никак не могла насмотреться. Нежная, как мать, веселая, как старшая сестра, она была воплощением женственности и нежности. Моя милая, ласковая, добрая ведьма.
– Они остались в замке?
– Нет, даже на чай не задержались. Улетели почти сразу же. Сказали лишь, что ты в порядке и будешь позже. Почему не прилетела вместе с ними?
– У меня… Нужно было заглянуть кое-куда.
Я не стала ничего объяснять, а Ирма (вот где таилась истинно женская мудрость) не стала расспрашивать. Я подняла голову и посмотрела туда, откуда доносились яростные вопли и изощренные ругательства. Ирма, проследив за моим взглядом, сказала.
– Он еще не до конца оправился, поэтому навряд ли у него хватит сил на очередную волшебную пакость.
Я снова посмотрела на нее, и к горлу подкатил комок. Я вдохнула прохладный ночной воздух. Мне хотелось подольше растянуть этот миг, когда мы обе верили в то, что я вернулась, и теперь никуда не уйду. Мне хотелось видеть улыбку на ее лице, мне хотелось верить, что ей без меня будет хорошо, но врать самой себе, ой, как сложно. Я попыталась отвлечь себя и Ирму, которая, похоже, начинала все понимать. Вопрос был дурацкий, и мы обе знали ответ, но нужно было говорить. Хоть что-то.
– Чего он там бесится?
Ирма подыграла мне, сделав вид, что ничего не понимает.
– Ну, все – как обычно. В замке тебя нет, не вернулась вместе с Водяным и Великой Волшебницей и не послала никакой весточки о том, вернешься ли. Знаешь, он ведь…
– Знаю.
– Слава Богу. Думала, так и не догадаешься.
– Так ты знала давно?
– Конечно. Почти сразу, как ты появилась здесь.
– Странно. Я не видела. И ничего мне не сказала?
– О, это совсем не то, о чем должны рассказывать посторонние.
Я кивнула и опустила глаза. А потом зарыдала. Рыдала я так неистово, что с трудом могла дышать. Мой театр одного актера с треском провалился. Ирма все поняла, но теперь настала ее очередь сжать зубы. И она обняла меня, и я прижалась к ней. Она, теплая, пахнущая ванилью, молча впитывала мою боль, не говоря ни слова, нежная, с теплыми руками на моих плечах.
– Как же я буду без тебя?
– Тебе и не придется быть без меня, родная.
Я подняла на нее красные от слез глаза. – Ты сможешь пойти со мной?
– Ну, не вся, – сказала она, ослабив объятье и посмотрев на меня. – Сердце мое будет с тобой. Всегда. Мы стали частью друг друга, понимаешь?
Я замотала головой. Она улыбнулась и вытерла ладонью мои щеки.
– Ты уже встретила меня, а я уже полюбила тебя всем сердцем. И этого уже не изменить. Это уже случилось, и никто не сможет отнять это у нас обеих. Моя любовь уже проросла в тебя, и корни ее – прочнее стали. Она будет тем каркасом, что будет держать тебя на ногах, когда сил стоять уже не будет. Только от тебя зависит, что ты построишь на этом каркасе, но уверяю тебя, он выдержит и хлипкую лачугу, и замок вдвое больше этого. Я уже сделала тебя сильнее многих, – она замолчала, а потом добавила. – Иди вперед и ничего не бойся.
Она поцеловала меня в лоб. Губы ее были горячими. Она еще раз оглядела меня с ног до головы, пытаясь насмотреться, запомнить, а может, и просто оттянуть неизбежное. Потом она отпрянула от меня и снова окинула взглядом.