– И вот тут еще подотри, – я подсказывал девушке.
– Тебе надо, ты и вытирай! – проворчала она и снова отошла от двери.
– Я не люблю, когда отпечатки на стекле остаются, – я проговорил.
– Достал. Выпусти меня! Уже ночь, я устала и хочу спать! – Эмили повысила голос.
– Если выпущу, обещаешь себя хорошо вести? – я спросил и начал отодвигать тумбочку.
– Нет, – она буркнула и опять заходила кругами.
Ответ очевиден. Просить прощения она не будет. Паинькой уж точно никогда не станет. Время уже, и правда позднее. Я отодвинул тумбочку обратно к стене и сложил на нее полотенце. Эмили подошла к двери.
– Чур, не драться, – я, как можно спокойнее, проговорил.
Девушка ничего не ответила, она с хмурым выражением лица ждала, когда я открою ей дверь. Чувствую, сейчас мне достанется. Не торопясь, я открыл дверь. Эмили покорно стояла и косо посмотрела на меня. Я почувствовал себя жалким дворецким, а Эмили была похожа на влиятельного монарха. Она даже, бездействуя, могла легко унизить меня.
– Давно бы так, – выходя, проговорила девушка, одарив меня надменным взглядом.
Я был в замешательстве. Что за игру она придумала? Чтобы то ни было, мне уже не нравится эта игра.
– Все, иди спать, – я решил скорее спровадить Эмили из ванны.
Надеюсь, она не вздумает меня запереть в душевой. Опасаясь этой мысли, я закрыл дверь и поспешил, выйти из комнаты. Эмили вышла следом за мной и выключила свет в ванной.
В коридоре было темно, только из гостиной падал свет от телевизора. Я взял край футболки и вытер мокрое лицо. Нос уже перестал болеть. Молчаливая блондинка шла следом за мной. Она прошла мимо своей комнаты. Вот это уже плохой знак. Я прибавил скорости и поспешил к себе. Может, она хочет прибраться в гостиной, и сейчас направлялась туда. Ноги замерзли, ходить по мраморному полу без тапочек, невеселое занятие. Я завернул к себе и хотел закрыть дверь, как вдруг мне что-то помешало. Эмили подставила ногу.
– Ты закрыл меня в душевой! – она завопила.
Так сейчас мне достанется. Я отошел от двери, Эмили почти вышибла ее и вошла в комнату.
– Ты это заслужила, – я отшутился.
В следующую секунду Эмили толкнула меня. В темноте я запнулся об ножку кресла и упал на что-то мягкое. Хорошо, что кровать была рядом. Эмили продолжала ругаться, я перевернулся на спину. Она села мне на грудь и легонько треснула мне по голове.
– Ты что, совсем? Не смей так делать. Рози тоже закрывал? – Эмили возмущалась и замолчала на последнем предложении.
Вероятно, ждала ответа на вопрос. Я проигнорировал его и потянулся к прикроватной лампе. Надо ногу посмотреть, я сильно ударился. Не обращая внимания на девушку, и не касаясь ее, я почти включил свет, но Эмили отдернула мою руку.
– Отвечай, когда я тебя спрашиваю, – буркнула она.
– А? Нет, Рози не сажал. Она, в отличие от тебя, концерты не устраивала, – мне пришлось ответить.
Мне не очень хотелось поднимать эту тему. Это две разные жизни. Как сон и реальность. Рози помогла мне отвлечься и вернуться в нормальный мир людей. За это я ей безумно благодарен. Но это было что-то вроде моего забвения. Эмили была из того же мира, что и Рози. Но мы оба оказались на дне. Мне удалось выбраться, а Эмили осталась в аду. И за это я себя никогда не прощу. Эмили умело делает вид, что ей все равно, но я так не могу. Рози подарила мне мирную, простую жизнь. Ту, в которой семьи отмечают праздники, ходят в гости друг другу, участвуют в футбольных соревнованиях. В той жизни мечты сбываются. Небо всегда чистое и голубое, но это всего лишь иллюзия. Это не мой мир, но я пытался забыться.
– Ну, да. Она же хорошенькая, – проговорила Эмили, как можно язвительнее.
– Как ты это делаешь? – я не удержался и спросил.
– Что? – Эмили снова прикинулась, что не понимает, о чем я говорю.
– Так легко говоришь о ней, – я добавил.
Эмили мигом подскочила и поспешила выйти из спальни. Она не хочет говорить на эту тему, но рано или поздно, нам нужно будет поговорить. Или я обманываюсь, это нужно мне, а не ей. Возможно, подсознательно думал, если выговорюсь мне станет легче. Или признаюсь, что я последний урод, гад, и почувствую облегчение? Хочу знать, что она думает обо мне. Хотел, чтобы она наорала на меня, сказала, что ненавидит. Хотел получить по заслугам. Пусть она уже хоть что-то скажет, но не молчит. Я поступил плохо, не приехал за ней. Кто я после этого? Ненавижу себя, но мне станет легче, если и Эмили будет ненавидеть меня. Это постоянное угрызение совести сводит с ума.
В комнате повисла тишина. Я остался лежать на кровати и уставился в потолок. Где-то далеко послышались шаги. С каждой секундой все тише и тише. Вот как выглядит мой мир без нее. У меня есть все, деньги, власть – жизнь удалась. Лежу на кровати, выполненной по индивидуальному заказу, ценой в ежемесячную зарплату среднего жителя Нью-Йорка. Но все, что у меня есть, становится бесполезным, ненужным, неценным. Все становится серым, невзрачным, холодным, когда она уходит. Тишину перебила громко захлопнувшаяся дверь. Эмили ушла в свою комнату.