В отвратительном настроении выхожу из раздевалки. Первую игру мы проиграли. 2:4. Внутри меня бушуют злоба, разочарование и горечь. Стискиваю зубы, стараясь хоть как-то справиться с накатывающей волной, но мое сознание лишь играется со мной, напоминая о поражении.
— Илюх, подожди, — кричит сзади Белый, и я останавливаюсь. Когда наши глаза встречаются, он бросает на меня взгляд полный понимания. Друг сам расстроен результатом. — Мы еще выиграем.
Я лишь хмуро качаю головой.
— Мне нужно время, чтобы отойти от проигрыша. Вот и все.
— Понимаю, друг. Мне тоже.
Мы киваем друг другу и в тишине идем на выход.
На парковке нас встречает небольшая компания наших близких: моя мама, родители Марка, Веня, Снегирь, Моисей, Дашка и в стороне вижу удаляющую фигуры Ивана.
А где Полина? На трибунах она точно была.
Когда мы подходим ближе, мой взгляд падает на небольшую фигурку хрупкой девушки, которая стоит рядом с уличным фонарем и говорит по телефону. Все мое недовольство, все внутренние переживания на мгновение отступили стоит мне увидеть Полину. Я уже хочу сделать шаг, чтобы подойти к ней, обнять ее, поцеловать, но невидимая преграда отрезает все возможности.
Обещание, которое мы заключили, продолжает держать наши отношения в тайне. Полина настаивает, что так будет лучше, но сейчас, когда разочарование от поражения бушует во мне и я нуждаюсь в ней, это действует на меня, как красный цвет для быка. Это меня сильно бесит.
— Сынок, как ты? — с тревогой спрашивает мама, обнимая меня. Однако, эти объятий не успокаивают меня, как Полинины.
— Все нормально, — произношу я с натянутой улыбкой, но сам прекрасно понимаю, что это далеко от правды.
— Вы еще выиграете.
Я киваю, хотя внутренне все еще сомневаюсь. Мне нужно найти слова, чтобы убедить в этом не только маму, но и себя. Я чувствую ее руку на плече в знак поддержки, но самое время признать, что отсутствие игр все же сказалось на нас.
— Конечно, мам. Мы будем стараться, — отвечаю, стараясь придать голосу повседневный тон. — А чего Иван то ушел?
— Он…мы…
Мама запинается от неожиданности моего вопроса, но я просто больше не хочу обсуждать игру.
— Так он или мы?
— Мы думаем, что ты еще не готов видеть нас вместе, — говорит мама, взглянув на меня с нежностью и тревогой. — Пусть ты и поговорил с Иваном и со мной, тебе все еще нужно время…
Я киваю, она права. Внешне я спокоен, но внутри меня иногда поднимается волна недовольства. Мне нужно время, чтобы окончательно осознать все происходящее.
— Мам, лучше скажи, как прошел твой день? — предлагаю.
Она, расслабляясь, начинает рассказывать о своей работе, и я, облегченно вздыхая, стараюсь слушать, в то время как мой взгляд направлен на распущенные темные волосы Полины. Она стоит ко мне спиной. Я расплываюсь в улыбке, видя на ней джерси с моим номером и фамилией. Но, когда она поворачивается, мой желудок стягивается в тугой узел и улыбка сходит с лица. На ее лице читается смесь печали и разочарования, а глаза блестят от сдерживаемых слез. Внутри меня борются две мысли: не вмешиваться, сохраняя обещание, либо же подойти и узнать, что происходит.
Я не могу просто так стоять и смотреть, как моя, блин, девушка расстроена. Я должен ей как-то помочь.
— Прости, мам, я отойду на секунду, — родительница прослеживает мой обеспокоенный взгляд.
— Иди, конечно.
Я шагаю вперед, стараясь не привлекать внимания остальных. Даже если малышка, возможно, не одобрит мое вмешательство, но я не могу больше стоять в стороне и наблюдать, как кто-то на том конце трубки обижает ее. С каждым новым шагом я все острее ощущаю, как мое беспокойство и желание поддержать ее растут.
Когда я подхожу ближе, то вижу, как Полина крепко сжимает край своей джерси, стараясь казаться невозмутимой, но несколько предательских слез все же бегут по ее щекам.
Не дожидаясь окончания разговора, я тут же спрашиваю.
— Полина, в чем дело?
Ее мокрые глаза находят мое лицо. Все мое спокойствие и нервы рушатся от одного только ее взгляда.
Полина показывает мне телефон, и на экране высвечивается «дедуля». Я вопросительно вскидываю подбородок, искренне не понимая, чем ее может расстроить дедушка. Однако, прислушавшись, я четко слышу голос ее матери, доносящийся из телефона.
Теперь все становится ясным.
Ее мама снова скандалит с собственным отцом.
Беспокойство заполняет сердце, когда я вижу, как Полина смахивает слезу и старается не подать виду.
— Малышка, — мягко произношу я, не в силах оставаться в стороне. — Все хорошо. Хочешь, мы сбросим?
Она молча мотает головой, не произнося ни слова. Внутри меня появляется желание взять ее за руку и отвезти куда-то подальше от этого гула непонятных, резких голосов, но она продолжает стоять на месте, не зная, как реагировать на мою протянутую руку.
И в этот момент, на парковке раздается строгий голос мужчины:
— Полина! В машину.
Он выкрикивает ее имя с такой силой и требовательностью, что она вздрагивает, а у меня сжимаются кулаки. Я чувствую, как мы оба напрягаемся, словно натянутые струны, готовые разорваться.
— Это твой отец? — перевожу взгляд обратно на нее, и замечаю, как ее лицо бледнеет.
— Мой. Боже, зачем он так кричит? На нас же все смотрят, — она закрывает лицо свободной ладонью.
— Ты не должна ехать с ним, если не хочешь.
— Знаю, — она смотрит на меня со слезами на глазах. — Но я должна поехать к дедушке.
— Тогда, я поеду с тобой.
— Нет, — Полина хватает меня за руку. — Прошу тебя, не нужно. Не хочу тебя втягивать.
— Полина…
— Илья, прошу. Я благодарна тебе за твою поддержку, но я не могу позволить тебе поехать.
— Но мы же пара, и должны проходить все трудности вместе.
— Это мой груз, мои проблемы. Ты не должен…
— Малышка, позволь мне самому решать, что я должен, а что нет, — ощущаю, как внутри меня закипает недовольство. — Я не могу просто сидеть и смотреть, как ты страдаешь.
Я знаю, что она пытается справиться с этим сама, но с какой стати я должен оставаться в стороне?
— Илья, — говорит она тихо, — ты не понимаешь. Я должна попытаться все исправить одна.
Я замолкаю. В душе у меня разгорается настоящая борьба. Я вижу, как она подавлена, как ей тяжело.
— Полина! — резкий голос ее матери доносится уже из динамика телефона. — Я знаю, что твой отец приехал, не заставляй его ждать!
— Не разговаривай так с моей внучкой!
— Папа, она моя дочь! Я буду разговаривать, как посчитаю нужным!
Малышка закрывает глаза, словно пытаясь найти в себе силы. Не отвечая, она скидывает вызов.
— Полина, ты говорила с матерью после того, как приняла решение дать вашим отношениям последний шанс? — стараюсь говорить негромко.
— Нет, — почти шепотом отвечает она.
Я понимающе киваю.
— Может лучше не стоит даже пробовать?
Она колеблется, но потом ее губы слегка дрожат в попытке улыбки.
— С каждым ее словом, я понимаю, ты прав.
— Полина, сколько мне тебя ждать? — голос ее отца действует мне на нервы. Я не хочу отпускать ее одну, но по-другому, она не даст мне поступить.
— Позвони мне, и я приеду, прилечу, приплыву. Только позвони мне, — пытаюсь держать расстояние, но мне безумно хочется притянуть ее к себе.
— Обязательно.
— Что происходит? — сзади раздается встревоженный голос Даши. — Полина, что хочет от тебя твой отец?
— Хочет, чтобы я села к нему в машину.
Неприятное предчувствие заставляет меня не отводить взгляда от нее, словно я могу остановить этот момент, схватить ее и увести к себе, подальше от ее отца.
— Зачем? — Даша подходит ближе.
— Полина, я тебя в последний раз предупреждаю! Живо в машину! — все никак не угомониться ее отец.
Я уже разворачиваюсь и хочу ответить, но меня опережает голос дяди Димы.
— Мужчина, прекратите кричать на всю парковку, — возмущается отец Марка. — Видите молодые люди разговаривают. Сядьте в машину и подождите немного.