— Вино? — Паша уже манит официанта.
— Сухое белое, — киваю, хотя в горле стоит ком.
Стендап-комик выходит на сцену под аплодисменты. Его шутки грубоватые, про отношения, про секс. Зал хохочет. Паша громко смеется и иногда косится на меня.
— Тебе нравится? — он наклоняется так близко, что между нами не остается воздуха.
— Да... забавно, — делаю глоток вина.
После концерта Паша предлагает прогуляться по набережной. Я соглашаюсь — слишком рано возвращаться в пустую квартиру.
— Ты вся в напряжении, — замечает Паша, когда мы выходим к реке. — Надеюсь, не из-за меня? — Его руки в карманах, он намеренно держит дистанцию, давая мне пространство.
Ночная вода черна и безмолвна.
— Нет, ты здесь не при чем. Наоборот, спасибо, что пригласил. Я думаю... о семье, — осторожно начинаю я.
— Что тебя беспокоит?
— Влад не хочет второго ребёнка, — ночь располагает к откровениям. — Мы будто перестали быть на одной волне, — говорю, глядя на отражение фонарей в воде.
Паша вдруг останавливается, поворачивается ко мне. Его глаза в темноте кажутся глубже, серьёзнее.
— Я всегда мечтал о детях. Но Лика... — он делает паузу, перемалывая старую боль. — Она сказала, что карьера важнее. Потом оказалось, что и я ей не так уж нужен.
В его голосе нет жалости к себе — только горькая ясность.
— Прости, — шепчу я.
Он берет мое запястье, осторожно, как хрупкую вещь.
— Но если бы у меня была такая женщина, как ты... Я бы не раздумывал.
Луна выплывает из-за туч, освещая его лицо. В этом свете он кажется другим — не начальником, не коллегой, а просто мужчиной, который тоже знает, что такое одиночество.
— Я, наверное, глупо выгляжу, — внезапно говорю я.
Паша удивленно поднимает бровь.
— Почему?
— Потому что.... — Я сжимаю руки в кулаки. — Потому что я всё ещё надеюсь, что кризис можно пережить. Что Влад просто устал, занят, хочет заработать для нас больше денег. Что дело не в том, что мы больше не такие влюбленные как раньше…
Он долго смотрит на меня, затем мягко говорит:
— Надеяться — не глупо. Глупо — мучить себя за эту надежду.
Мы возвращаемся молча. У подъезда Паша неожиданно целует меня в щеку — дружески.
— Если захочешь поговорить — я рядом.
— Спасибо. Обещай, что не используешь все, что я тебе наговорила, против меня, когда у нас с Владом снова всё наладится?
— Обещаю.
В квартире я первым делом проверяю телефон. Ни звонков, ни сообщений.
Я захожу в комнату Маруси, беру ее плюшевого зайца, прижимаю к груди.
Я буду бороться за нашу семью. Ради Маруси. Ради нас.
Глава 9
Любовница
Я встаю с барного стула. Трогаю горящие губы. Влад пристально наблюдает за мной.
Что я делаю? Почему так поступаю?
Но я так хочу.… Так жажду забыться в его руках…
Нельзя! Нужно убежать! Протрезветь! Найти совесть!
Быстрым шагом выхожу из бара. Дыхание перехватывает. На самом деле я знаю, что уже сдалась. Просто нравится создавать иллюзию своих сомнений.
Да, я собираюсь совершить нечто неправильное. Постыдное.
Но я ведь тоже имею право хоть иногда поступить не так как надо, а как велит сердце…
Я ведь не робот, у которого нет чувств.
Иду дальше. Не оглядываюсь, но знаю — Влад идёт следом. Его шаги тихие, хищные, будто крадущийся за добычей зверь.
Ноги приносят меня в спа-зону. Она пуста в этот поздний час. Лишь синяя подсветка бассейна дрожит на поверхности воды, как мои руки. Я останавливаюсь у края, чувствуя его приближение.
— Роза.... — его голос обжигает спину.
Замираю.
— Я не должна этого делать, мы не должны… нам нельзя… — шепчу, но его пальцы уже тянутся к молнии на спине платья.
Теплые ладони скользят по моим плечам, снимая тонкую ткань. Воздух касается обнаженной кожи, но стыда уже нет — только жгучее желание и страх, что сейчас проснутся все оставшиеся в отеле гости.
— Ты хочешь этого? — его губы касаются моего плеча, зубы слегка покусывают кожу.
Платье падает к моим ногам беззвучным приговором.
В ответ я делаю шаг вперед — и падаю в воду. Холод обжигает горячее тело. Я всплываю, откидываю мокрые волосы. Влад стоит на бортике, снимая рубашку и брюки. Снова любуюсь его телом.
— Это неправильно, Влад Игоревич, — говорю я, но плыву к центру бассейна, заманивая.
Он прыгает с разбегу, поднимая фонтан брызг. Когда выныривает, мы оказываемся в сантиметрах друг от друга. Вода делает каждое прикосновение скользким, опасным.