Он сжимает кулаки, но не отрицает.
— Я не знаю, как это исправить. Но... я хочу попробовать. Если ты дашь мне шанс.
Я смотрю на него — на этого человека, которого, казалось, знала лучше себя. И вдруг понимаю: я не уверена, хочу ли его прощать.
Но ещё страшнее другое — я не уверена, что смогу без него.
— Уходи, — шепчу.
— Поля...
— Уйди!!!
Влад замирает, потом медленно поднимается. В дверях оборачивается:
— Я сегодня вернусь раньше с работы, Поль.
Дверь закрывается. И только теперь я разрешаю себе страдать на полную. Беру подушку и вою в нее, чтобы заглушить звуки.
В скором времени я кое-как успокаиваюсь. Нужно отвезти Марусю в садик, через час — быть на работе.
Но сегодня я не могу. Слишком разбита и уничтожена.
Я набираю сообщение Паше:
«Приболела. Не смогу сегодня выйти. Извини».
Даже не уточняю, чем. Он знает меня слишком хорошо, чтобы поверить в банальную простуду.
Ответ приходит мгновенно:
«Держись. Если что — звони».
Я выключаю экран, закрываю глаза. Голова гудит, веки налиты свинцом. Не выхожу из комнаты. Жду, пока уйдет Влад. Надеюсь, догадается, что я не в состоянии отвезти дочь.
Через полчаса в дверь звонят. Влад не торопится открыть дверь и приходится выйти мне. На пороге — корзинка с пионами (мои любимые) и маленькая коробка конфет (тоже моя слабость). Под прозрачной пленкой — записка:
«Поля, если бы мир был справедлив, болели бы только плохие люди. Выздоравливай. Паша».
Я прижимаю записку к груди, вдыхаю сладкий аромат цветов. Паша всегда умел найти нужные слова. Без лишних вопросов, без навязчивой жалости.
За спиной раздается шарканье босых ног.
— Мама, это нам? — Маруся тянет ручонки к цветам, глаза горят.
— Да, малыш. Это.... чтобы поднять настроение.
Доча серьёзно кивает, будто понимает. Потом вдруг обнимает меня за ноги и шепчет:
— Мамочка, не грусти.
Я замираю.
Влад выходит из ванной с мокрыми волосами, останавливается, увидев букет. В его взгляде — немой вопрос.
— От Паши, — говорю я нарочито спокойно.
Его челюсть напрягается, но он молчит. Проходит на кухню, начинает громко греметь посудой. Я беру телефон, пишу Паше:
«Спасибо. Ты спас моё утро».
Он отвечает смайликом — солнце в очках.
А я смотрю на цветы и думаю, что иногда самые простые жесты — букет, записка, конфеты — лечат лучше, чем громкие слова.
Глава 13
Любовница
Мы сидим с подругами в кафе в уютном кафе и со слишком громкой джазовой музыкой. Я сижу, крутя в пальцах бумажную соломинку, пока Алена методично разрушает мой последний аргумент.
— Ты в курсе, что ты — клише, да? — она стучит ногтями по мраморному столику. — Молодая любовница, женатый мужчина, наивные обещания...
— Влад не такой и завтра вы сами в этом убедитесь, — бросаю взгляд на телефон.
Хочу познакомить Влада с подругами. Он согласился.
Настя, обычно мягкая, сегодня смотрит на меня как на прокаженную.
— У него же дочь, Ро. Ты сама говорила, как он с ней возится.
— Четырехлетняя, — делаю глоток латте. — Но с женой они как чужие, просто соседи.
— Боже мой! — Алена закатывает глаза. — Он тебе это сам сказал?
Мои пальцы непроизвольно сжимают салфетку.
— Я видела их переписку. Она пишет ему про счета, про садик... Ни одного «люблю».
Настя вдруг хватает меня за руку.
— Наверное, ещё говорит, что и не спит с ней, да?
В животе холодеет.
Латте во рту вдруг становится противно-приторным. Соломинка ломается у меня в пальцах.
— Он... они действительно не... — начинаю я, но голос предательски дрожит.
Алена фыркает, отодвигает свой капучино:
— Да брось, Ро. Мужчины все как один: «она меня не понимает», «мы просто живем вместе ради ребёнка», «между нами ничего нет уже годами».
— Но я видела их переписку! — упрямо заявляю. — Там одни бытовые вопросы.
Настя выпускает мою руку, лицо ее становится жестким:
— А ты читала её сообщения к нему?
— Влад говорил тебе о вашем будущем? Вы сколько уже третесь вместе? Месяц? И что дальше? Какие-то планы он строил насчет тебя? — Алена бьет точно в больное.
Мои ноги под столом начинают дрожать.
— Мы... мы не афишируем наши отношения, поэтому и планы строить сложно.… — неуверенно произношу.
— Потому что ты — грязный секрет, детка, — Настя говорит это без злобы, констатируя факт. — А его жена — та, с кем он спит после твоих горячих сообщений.