— Нет! — он хватает меня за запястья. — Потому что я испугался! Мы стали чужими, ты все время уставшая, я не знал, как до тебя достучаться... И вместо того чтобы бороться, я побежал туда, где было легко. Это трусость.
Слезы катятся по его щекам. Настоящие.
— Я выберу тебя, — шепчет он. — Каждый день, каждую секунду. Даже если ты никогда не простишь.
В сердце ёкает.
Касаюсь его мокрого лица.
— А если я скажу «уходи» по-настоящему?
Он целует мою ладонь.
— Тогда я буду стоять под окнами.
Я закрываю глаза. Его дыхание, его слезы, его слова — все смешивается в клубок под рёбрами.
— Спи на диване, — говорю я. — Завтра.... завтра подумаем.
*****
Я встаю затемно, пока в квартире ещё тихо. На кухне, при свете холодильника, пишу записку на клочке бумаги:
«Марусю в сад отведешь ты. Я на работе. Не звони».
Прикалываю ее магнитом к дверце. Рука дрожит — злость или бессонница, не разберусь.
Приезжаю в детский центр. Пусто и непривычно тихо. Я включаю компьютер, завариваю крепкий кофе и погружаюсь в отчеты, которые не не сделала вчера. Цифры, графики, планы занятий — здесь все логично, здесь нет обмана.
Через час дверь кабинета приоткрывается.
— Поля? — Паша заглядывает внутрь, держа в руках две кружки. — Я так и думал, что ты здесь.
Он ставит передо мной чашку с мятным чаем — именно так я пью, когда голова болит.
— Ты же говорила, что больна, — садится напротив, отодвигая стопку бумаг. — Или уже выздоровела?
— Не думаю, что однажды мне станет легче.… — бросаю карандаш на стол.
— Влад? — Паша вздыхает, потирает переносицу. — Черт. Я так и понял по твоему сообщению.
Я откидываюсь на спинку кресла, закрываю глаза.
— Он изменил мне.
Тишина. Потом скрип стула — Паша встает, обходит стол и просто... обнимает меня. Крепко, по-дружески, уткнувшись подбородком мне в макушку.
— Дурак, — говорит он в мои волосы. — Совершенно не понимает, какое сокровище рядом.
Я не плачу. Просто вдыхаю его запах — древесины и кофе, такой знакомый за столько лет дружбы.
— Что будешь делать? — отпускает меня, садится на край стола.
— Не знаю. Маруся любит отца. Разве я могу разбить сердце дочери?
— А как же твое? — приподнимает бровь — Если ты будешь счастлива, то твоя дочь тоже будет.
Смотрю в окно и шумно выдыхаю.
— Я пока ничего не решила. Просто хочу работать.
Паша кивает, хлопает меня по плечу и идет к двери. На пороге оборачивается:
— Кстати, у нас новый клиент. Мальчик, четыре года, ЗРР. Ты возьмешь?
Я киваю. Это и есть жизнь — она продолжается, несмотря на сломанные сердца.
— Конечно. Составь расписание.
*****
Я открываю дверь квартиры с тяжелым чувством. Весь день работала на автопилоте, отвечала детям улыбками, кивала родителям, а в голове крутилась одна мысль — что ждет меня дома?
В прихожей пахнет жареной картошкой и мясом. Из кухни доносится смех Маруси и.... голос Влада. Он что-то рассказывает ей, подражая разным животным.
Я замираю, прислонившись к стене.
— Мама! — Маруся выскакивает навстречу, таща меня за руку. — Папа готовит! Он сделал котлетки в виде мишек!
И правда — на кухне идеальный порядок, на столе тарелка с аккуратными котлетами-медвежатами, рядом — мой любимый салат.
Стоит у плиты в моем фартуке, который ему явно мал. Он оборачивается, и в его глазах — надежда.
— Привет, Поля. Я... подумал, что тебе не стоит сегодня готовить.
Я молча киваю, целую Марусю в макушку.
— Наш папочка самый лучший! Да, мам?
Молчу.
— Мам? — голос дочери становится настороженным.
— Да, моя милая.
— Садись, — Влад торопливо вытирает руки. — Я налью тебе чай.
Сажусь, наблюдая, как он суетится — достает мою любимую кружку, вспоминает, что я люблю чай покрепче.
Маруся болтает без умолку, Влад подкладывает мне еду, будто я выздоравливающая после тяжелой болезни. Хотя так оно и есть.
После ужина Влад моет посуду, а я укладываю Марусю.
— Мама, папа сегодня весь день был дома! — шепчет она, засыпая. — Он мне сказку три раза читал....
Я глажу ее по волосам, чувствуя, как в горле встает ком. Когда выхожу в зал, Влад уже ждёт.
— Я весь твой, Поль, — делает шаг мне навстречу.
Перехватывает дыхание. Я дура, наверное, но уже приняла решение.
Я хочу дать нам шанс. Ещё один. Ради всего, что было. Ради того, чтобы не корить себя, что не попыталась.
Маруся любит Влада. Ей нужен отец.
— Если мы постараемся, то сможем ещё всё наладить, Влад, — голос дрожит.
Он кивает.
— Но если ты снова изменишь мне, то не прощу! Заберу дочь и будешь видеться с ней только по праздникам!