– А с вашей родной матерью вы так больше и не виделись? – спросила я.
– О, там целая история вышла, – усмехнулась Ксения. – Пару лет назад я ездила в Сочи. Ну, и познакомилась там с девушкой… Нет, не в плане романтики, а просто разговорились. Хотя мне, конечно, она очень понравилась. Восемнадцать лет, хорошенькая… И имя сказочное – Настенька. Признаюсь, очень большой был соблазн. Она там с матерью отдыхала… Когда я их вместе увидела, то обалдела слегка… Я свою маман только по фотографиям помнила, да и изменилась она очень – растолстела, постарела, но это была она, вне всяких сомнений. Ну, а она меня, конечно, не узнала… Да и как бы ей меня узнать, если после её ухода мы вообще никак не пересекались? Пообщались мы. Я ей раскрывать свою личность не стала, а перед отъездом только Насте рассказала всю правду и координаты свои оставила на всякий случай. Встреча с маман моих чувств, по правде сказать, не особо затронула, а вот знакомству с сестрёнкой я была рада. Очень милая девчонка, светлая такая…
Рассказывая о сестре, Ксения улыбалась, её взгляд потеплел, а в голосе звучала нежность. Встав со стула, она подошла к окну и подставила лицо солнечным лучам.
– У нас завязалась переписка по Интернету, – продолжила она. – Каждый день общались. Сейчас она учится и работает, списываемся пару раз в неделю.
– А мать? – поинтересовалась я. – С ней вы так и не поговорили?
Ксения, вся озарённая солнечным светом, щурилась, устремив взгляд в небо.
– А что мать?.. Настя, конечно, не утерпела и рассказала ей обо мне, но она так и не изъявила желания со мной пообщаться. Может, из-за чувства вины не решилась – не знаю.
– Так может, вам самой стоило проявить инициативу? – заметила я. – Если она чувствует себя перед вами виноватой, то может так и не решиться… И так и будет жить с этим грузом до конца.
– Ну, так она почти тридцать лет с этим грузом живёт – привыкла, наверно, – усмехнулась Ксения холодно. – А может, и нет никакого груза… Ладно, довольно об этом, Лёнь.
Она отошла от окна, склонилась над раковиной и плеснула себе в лицо пригоршню воды. Я подала ей полотенце и сказала:
– И всё-таки, на вашем месте я попробовала бы поговорить с ней… Кто-то должен сделать первый шаг. А недосказанность – это плохо… Может быть, она просто боится, что вы не захотите с ней разговаривать? Особенно учитывая то, что в Сочи вы ей не открылись, дав понять, что налаживать отношения не желаете. Она ведь могла и так это расценить.
Ксения задумчиво взяла меня за руки. Её ладони были прохладными и чуть влажными после умывания.
– Вы слишком хорошего мнения о людях, – улыбнулась она.
– А зачем думать о них плохо? И вообще, как вы о людях думаете, той стороной они к вам и поворачиваются, – сказала я. – Если видите в них только плохое – ну, так и они и будут такими по отношению к вам.
– Это вам надо работать психологом, а не мне, – усмехнулась Ксения. – Может, вы и правы… Но оставим эту тему сейчас, если вы не против. Мне, кстати, пришла в голову одна идея насчёт этих фотографий. Хочу сделать вам подарок… Но это займёт какое-то время, придётся подождать.
– Хм, вы меня заинтриговали… Ну хоть намекните!
– Пусть это будет сюрпризом.
Повидла получилось шесть с небольшим литров. То, что осталось после расфасовки, я выложила в баночку из-под томат-пасты, а на столе рядком красовалось шесть литровых банок, ожидающих закатки. Пока кипятились крышки, Ксения с гулким звяканьем выскребала ложкой кастрюли дочиста.
– Мм… Объеденье! Потрясающий домашний вкус, – хвалила она.
– Так возьмите баночку или даже две, если хотите, – предложила я. – Я уже двенадцать литров сварила, с этой партией будет восемнадцать… Нам – выше крыши. Хватит и ещё останется.
– Спасибо, – засмеялась Ксения. – Честно говоря, не откажусь… Уж очень вкусно! Домашнее повидло – это просто сказка. В супермаркете такого не купишь.
Потом мы пили чай с остатками повидла, устроившись на крыльце. Дневное солнечное золото превратилось в вечерний янтарь, в мельтешении зайчиков появилось ленца и усталость. Несколько утомлённых «зайцев», забравшись ко мне на колени, сонно затихли там, один даже залез в карман фартука, а другой принимал ванну в золотисто-коричневой глубине моей чашки. Ещё парочка облюбовала обтянутые джинсовой тканью колени Ксении, но там им было жестковато, и они то и дело ворочались с боку на бок, пытаясь устроиться поудобнее. Шляпа Ксении висела на завязках у неё за спиной, а в глазах притаился тёплый отблеск вечера. Мне было легко и приятно таять и млеть в этом ни к чему не обязывающем летнем времяпрепровождении, даже роковая острота августа смягчилась и отошла за беспечный шелест яблоневых крон. Тихое, светлое небо с ванильной дымкой облаков, соседские крыши и кустик полыни у крыльца, вкус ещё тёплого повидла и чайный уют…