– Ой, Саш… Ты чего, тяжело ведь, – пролепетала я, смутившись под её задумчиво-пристальным взглядом.
– Ты не тяжесть, – ответила она. – А драгоценный груз.
С третьего этажа я спустилась, не ступив ни шагу. Больничный эгрегор тут же всколыхнулся: мы притягивали к себе взгляды. Александра в принципе всегда привлекала к себе внимание своей яркой внешностью, да тут ещё мой способ транспортировки вызывал как минимум любопытство. Когда мы оказались на крыльце, под серым небом, я забеспокоилась:
– Саш, ну всё, всё, поставь меня…
Александра исполнила мою просьбу, лишь спустившись с крыльца, да и то не сразу, а после нескольких шагов по асфальту: ей как будто не хотелось выпускать меня из рук.
– Меня только ступеньки доканывают, а по ровной поверхности я нормально могу ходить, – засмеялась я. – Дальше я сама.
Моё желание исполнилось: я смогла протянуть руки к кружевным гроздьям сирени, склонить их к себе и понюхать. Они щекотали мне лицо, окутывая своим тонким, грустновато-чарующим ароматом, а на плечи мне падали белые яблоневые лепестки.
– Саш, спасибо тебе, – сказала я. – Это чудо. Как я люблю май!
Весенний день был прекрасен даже в хмуром обрамлении туч, и казалось, будто яблоневый цвет сыпался прямо с неба.
– Ты сама – как весна, – проговорила Александра, сияя мне тёплым взглядом.
Смущение заставило меня разглядывать носки своих тапочек и блестящие чёрные туфли твоей сестры. Серый брючный костюм из мягко-переливчатой ткани с эффектом «шанжан» сидел на ней сногсшибательно, а выпущенный поверх лацканов жакета воротник блузки был белее яблоневых лепестков. Я попыталась представить её себе в платье или юбке… и не смогла. Её недлинные, но ухоженные ногти были покрыты прозрачным лаком с перламутровым отливом, а серебрящиеся волосы, как всегда, аккуратно и коротко подстрижены. Седины в них было так много, что Александра казалась почти платиновой блондинкой.
Когда я нагулялась и надышалась весной, сильные руки Александры снова подхватили меня и понесли среди райских кущ – мимо сиреневых и яблоневых облаков, сыпавших снег лепестков. Увы, вы с сестрой были в слишком разных весовых категориях, и ты не могла носить меня на руках, а потому я и не знала, как это приятно. Тёплые струйки волнения согрели и взбудоражили мне душу и тело, и когда мои ноги коснулись пола, я даже испытала сожаление, что всё кончилось. Прощаясь, Александра чмокнула меня в нос.
– Давай… Не раскисай тут. Курагу не забывай кушать. Чайник оставляю.
Позже, ближе к отбою, пошёл дождь. Выйдя в коридор, к нашему с тобой окну, я дышала жемчужно-серым дождливым сумраком и скучала по тебе. Боже, как же паршиво болеть весной! Болеть вообще плохо, но в такое чарующее время года – просто преступно. Какие сильные руки у Александры… Ведь мне понравилось, когда она носила меня. Горячий комок чувств пульсировал внутри, щёки горели, сердце стучало. Если бы ты видела её взгляд, у тебя были бы все основания для ревности. А у меня – для чувства вины. Впрочем, оно и так закралось мне в душу.
Дождь стучал по жестяному отливу окна палаты, мои соседки кряхтели на своих койках, а я, уставившись в экран телефона, читала какой-то рассказ на Прозе. Я вдруг поняла: «Белые водоросли» я на новой странице выкладывать не буду. Ни под другим заголовком, ни вообще. Обдумывая снова и снова сюжет романа, я приходила к выводу, что он никуда не годен. Не весь, конечно: были там и отдельные моменты, которые мне нравились, но недовольство в целом перевешивало. Переделывать? Нет, это неподъёмная работа, и от одной мысли о ней мне становилось худо. Проще было написать что-нибудь новое. Но чёрт возьми, отправлять «в топку» двухтомник общим объёмом в сорок авторских листов? Аида, Женька, Алёна… Другие персонажи. Неужели всё – в корзину?
Дождь стучал, сумрак сгущался, по коридору кого-то провезли на каталке… Может, покойник? Холодок пробежал по спине. Нет, детка, это не Рио-де-Жанейро, это больница, и люди здесь иногда умирают. Бррр… Даже думать жутко. А если, допустим, человек только что умер, но какие-то его органы годны для пересадки? Делают ли здесь забор органов для трансплантации? Шут его знает… А ведь я могла бы кое-что взять из «Белых водорослей» и «пересадить» в новую вещь. Использовать героев, сюжетные повороты, ситуации, детали… Спасти то, что там есть хорошего и жизнеспособного, а неудачное оставить.