Мне было нужно снова найти под ногами пол и вырубить этот проклятый «пылесос». Обнять тебя, срочно.
Но за столом тебя не оказалось: там я нашла только Дениса с дядей Славой, которые уже перешли на новый уровень общения, недоступный простым и трезвым смертным – телепатический. Из привычного коммуникативного набора ими использовались только жесты и предложения, состоящие из одного слова.
– У-у, друзья-товарищи, – протянула шедшая следом за мной маман. – Вы уже готовы! Не пора ли вам располагаться на отдых?
Наташа и Димасик пили чай и беседовали на кухне, а тебя мой взгляд наконец обнаружил на балконе в компании Людочки. Невеста Димасика смотрела на тебя с доброжелательным любопытством, и между вами происходил мирный и, наверное, приятный разговор, потому что Людочка время от времени улыбалась. Я вполне вас понимала: мой брат и дядя дошли уже до такой кондиции, что сидеть с ними за одним столом было ещё тем «удовольствием». Собеседники-собутыльники на увещевания маман ответили отказом, и она, устало вздохнув и закатив глаза, позвала:
– Мася! Ма-ась!
На это ласкательное имя откликнулся, конечно же, её сын. Следом за ним в комнату вернулась Наташа – с кислым и усталым лицом. Втроём они принялись настойчиво убеждать Дениса с дядей Славой перебраться на кухню, а я пошла за тобой: мне безотлагательно требовалось тебя обнять.
Переступив порог балкона, я прижалась к тебе сзади, не обращая внимания на присутствие Людочки.
– Уть… Я жутко устала. Пошли домой…
– Да? – Ты в ответ погладила мою обнимающую тебя руку. – Конечно, птенчик, пойдём. Люд… Извини, нам с Лёней пора. Было приятно познакомиться.
– Взаимно, – с милой улыбкой ответила Людочка.
– Осторожно, Утя, порожек, – предупредила я.
Но это было излишней предосторожностью: ты преодолела порог балкона легко и непринуждённо. Наташа, Светлана и Димасик тем временем достигли даже большего, чем изначально хотели: им удалось уложить Дениса с дядей Славой на раздвинутый диван. Те только что-то мычали напоследок – видимо, завершали своё телепатическое общение. Увидев нас с тобой, слегка запыхавшаяся маман встрепенулась:
– А?.. Вы куда?.. Уже уходите?..
– Да, нам, пожалуй, пора, – ответила ты. – Лёня устала.
– Я вас провожу, – сказала Светлана. – Спасибо, что пришли… Ах да! – Спохватившись, она сунула нам по новому носовому платочку и пояснила: – Обычай такой.
Роковой август раскинул над нами своё спокойное, покрытое лёгкими ванильными облаками небо: мы с тобой медленно шли к автобусной остановке. «Пылесос» потихоньку отпускал меня, не справившись с твоей тёплой и живительной силой, державшей меня на земле крепче металлического троса. А слезам вздумалось вернуться.
– Знаешь, Уть, – сдавленно пробормотала я, – у меня какое-то смутное ощущение, что я виновата. Сама не знаю, в чём.
– Глупости, птенчик, – твёрдо и ласково ответила ты. – Просто каждый выбирает свой путь и идёт по нему, как умеет.
Я не могла с этим не согласиться, но кое-чего ты всё-таки не знала. Прототипом отца главной героини романа был мой отец, и я написала его смерть. Чепуха, совпадение? Просто моя мнительность и не в меру живое воображение? Господи, сделай, чтобы это было именно так.
17. ЗАПРЕТНОЕ УДОВОЛЬСТВИЕ И ОГНЕННЫЙ СЛЕД
Следы рокового августа в моей душе пришла загладить загадочная леди Осень. Шурша шлейфом золотых листьев, кутаясь в вуаль ночного тумана и рисуя на стекле дождями твой портрет, она пыталась заглушить гулкое эхо тоски и вины, принесённых мне её предшественником. У меня не шло из головы это жуткое совпадение – смерть отца героини моего романа и последовавшая вскоре смерть его прототипа – моего отца. Леди Осень утешала меня. Устроившись в кресле у нас в гостиной и потягивая из бокала горьковато-терпкую сентябрьскую настойку, она убеждала:
– Ну что ты, не придумывай глупостей. Это всего лишь совпадение. Не думай об августе, вспомни лучше, какое событие принесла в твою жизнь я.
Взяв меня прохладными пальцами за подбородок, леди в огненном платье приблизила к моему рту свои бруснично-красные губы, напоминая: четыре года назад случился наш первый поцелуй, а потом – предначертанное звёздами. Четыре года назад я впервые глубоко заглянула в незрячие солнца твоих глаз и поняла, что их свет мне нужнее воздуха, пищи, воды. И за это я буду вечно благодарить леди Осень – неизменную, как ежедневный восход солнца, и при этом всё же полную непредсказуемости и новизны.
Ей удалось меня на какое-то время успокоить; вскоре на её ярком платье из листвы заблестела изморозь от дыхания зимы. Эта холоднокровная леди взмахнула белым кружевом рукавов – и на землю легло снежное одеяло. Один из её «трёх белых коней», декабрь, оказался ко мне весьма немилостив – укусил меня ледяными зубами за горло, и пожалуйста – трахеобронхит. До Нового года оставалось всего несколько дней, а я сидела на больничном, без голоса и без настроения. Я измучилась сама и измучила тебя своим ночным кашлем, и когда накануне праздника к нам заехала твоя сестра, моя голова торчала в недрах конструкции из кастрюли с горячим отваром и полотенца.