Торопливо иду к ней и обнимаю.
— Что же такое, Дилара Семёновна? – глажу по спине, затем плечам, отстраняясь.
— Риточка, ты только ничего такого не подумай. Я не нарочно… Просто… — она опускает глаза, прежде чем продолжить. – Я слышала, как вы с Муратом ссорились.
— Ах… — слетает с губ, и я вся покрываюсь слоем алого стыда.
Как я могла забыть о том, что кто-то нас может услышать? Даже наш сын.
— Пожалуйста, Дилара Семёновна, не огорчяйтесь...
— Ну что ты, – отмахивается и берёт меня за руки. – Я просто не хочу верить, что у вас какая-то размолвка или что-то в этом духе.
— Ну… у всех семей такое бывает, вы же понимаете. Мы просто немного недопоняли друг друга.
— Ох… вы такая красивая и крепкая пара. Как же я не хочу, чтобы у вас были эти «недопонимания».
Я пытаюсь минимизировать информацию, ведь судя по её вопросам, она не могла слышать тему нашей ссоры. Но…
— Рита, прошу, посмотри мне в глаза, — я делаю, как она просит, и понимаю, что ошиблась в своих выводах. – Неужели у Мурата правда появилась другая? Я правильно поняла? Знаю ведь, что он что-то натворил. С его-то сложным характером.
Мне приходится прикладывать максимум усилий, чтобы быть убедительной. По крайней мере, я на это надеюсь.
— Послушайте, это все лишь мои подозрения. Я не могу отвечать конкретно. В любом случае я бы не очень хотела говорить об этом сейчас, простите.
Мама Мурата кивает, смотрим с пониманием и, пригласив за стол, берет в руки чашку.
— Знаешь, я ведь понимаю, что он мой сын. Понимаю это, но… Ночью, когда слышала твой всегда спокойный и рассудительный голос таким… громким и надрывным, моё сердце не на месте было. Рита, я всю боль твою на себе почувствовала и всё думала о том, что мне так жаль тебя. Жаль, что он виновен в этой боли.
Мне сил хватает, только чтобы смотреть ей в глаза и молча принимать каждое слово.
Свекровь у меня изумительная женщина. Не думала, что мы с ней так сильно будем уважать и любить друг друга.
— Спасибо вам.
— Да за что мне-то? Ох и Мурат… Что творит этот мальчишка? – улыбаюсь каждый раз, когда она называет его так. – Больно мне за тебя, Риточка. Ты мне родная, и душа болит за тебя.
— Ну всё, Дилара Семёновна, хватит, — накрываю её руки своими. – Разговор у нас с ним действительно вышел очень эмоциональным, но пока что бить тревогу на пустом месте я не могу и не буду, — ложь, которая отравляет мои губы, слетает так быстро, пока я оправдываю Мурата, что и понять не успеваю. – А значит, живём дальше. Уверена, Мурат меня вчера хорошо услышал.
И эта мысль остаётся в голове.
Неужели он остался сегодня именно после этого разговора? Неужели понял, что теряет нас: сына, семью, меня… Или я нечаянно фантазирую о том, что есть, что исправить?
Мужчины приходят спустя время и с удовольствием едят уже остывшие булочки от хозяйки этого дома.
Мурат бросает на меня косые, порой и очень прямые взгляды. Старается держаться ближе, даже когда я намеренно ухожу. А мать его постоянно следит за каждым шагом сына. Будь он повнимательней, уже бы заметил это.
После вкуснейшего завтрака я по-прежнему жду, что Мурат скажет о своём отъезде, но вновь происходит то, к чему я не была готова.
— Пожалуй, возьму ноутбук из комнаты и поработаю немного, — смотрит на меня и чего-то ждёт. – Всё равно вечером уезжаем, не так ли?
Кивнув, сажусь у журнального стола с Мироном и приступаю к сбору огромной картины из паззлов.
Приближаясь к обеду, я замечаю ещё один странный феномен: телефон мужа не вибрирует, не издаёт никаких звуков, потому что… выключен? Не помню такого дня, чтобы он так поступал. И ещё больше запутываюсь.
Либо он пытается свести меня с ума, либо… я не знаю, во что мне уже стоит верить, а во что нет.
Но часы, отмерившие шесть вечера, напомнают мне о том, что если в воскресенье Мурату не нужно работать в офисе, то мне на ночную смену ехать придётся.
— Ох, какая жалость, что ты уезжаешь, Рита, — вздыхает свекровь.
— Ну, мы бы всё равно сегодня вас покинули. Завтра школа у Мирона.
— Понимаю, а так хотелось бы, чтобы вы чаще приезжали. Скучают по вам старики, что поделать?
— Ну какие же вы старики, — улыбаюсь этой прекрасной женщине. – Впрочем, Мирон и Мурат могут остаться подольше, — поворачиваюсь и смотрю в глаза мужу.
Он усмехается и берёт сумку в руки, подходя ближе.
— Пойду за пирогом, для вас испекла, — быстро говорит его мама и убегает.
— Мы поедем домой, Рита, — тем временем говорит мне Мурат. — И так как ты завтра утром только вернёшься уставшая, отвезу сына в школу сам.