И снова дыра в груди прорывается под натиском новых пуль от его слов.
— А я и вижу, что ты заскучал проводить весь день с семьёй дома. Ничего, завтра в школе тебе будет не до скуки, — отвечаю и, взяв сумку, выхожу за дверь.
Глава 10
— Доктор, я очень хочу этого малыша, — говорит женщина лет тридцати пяти, кажется, считает меня богом, способным на все, судя по тому, как сжимает мое запястье и не прекращает умолять. — Несколько неудачных ЭКО. Четыре выкидыша. Едва до девятого месяца доносила и вот... Мое сердце не выдержит.
— Все будет хорошо, — говорю одними губами, поднеся к ее рту маску. Несколько секунд... Совсем чуть времени и она закрывает глаза. Лежит под наркозом. — Надо сделать все возможное, чтобы и с женщиной и ее малышом все было прекрасно. Вы меня поняли? — обращаюсь к коллегам.
Больше часа длится операция. Я очень стараюсь не думать о Мурате. О нашем вчерашнем разговоре. Тем более о том, что в школу сына увез он и, скорее всего, встретился со своей любовницей.
Я наконец хочу конкретно знать, изменяет ли он мне. Нужны доказательства, чтобы действовать категорично. А сейчас я просто похожа на раскат грома... Все кричу, угрожаю, но никак не прольюсь дождем. В моем случае не могу дать отпор Мурату, потому что толковых доказательств его предательства у меня нет. А он всё отрицает.
Очень сложный день. Женщина с ребенком в порядке, за что я рада. Правда, малыш под пристальным присмотром в боксе. Но это не страшно. Мамочка настолько счастлива, что будь у нее возможность, встала с кровати, где лежит неподвижно и расцеловала бы меня. На лице у нее широкая улыбка, а на глазах слезы стоят.
— Я так этого ждала, — говорит с трудом. Морщится от боли. — Так счастлива. Спасибо вам огромное, Маргарита Вячеславовна. Двенадцать лет я мучаюсь, все хочу матерью стать, но никак.
— Ваша дочь в порядке, Анастасия Григорьевна. Не переживайте, — улыбаюсь в ответ, чувствуя ломоту во всем теле. — Вырастет, станет примерным ребенком.
— Обязательно. Она обязательно станет таким же прекрасным врачом, как вы. И назову я ее Маргаритой. Риточка моя...
Настроение хоть немного поднимается. Попрощавшись с женщиной, выхожу из палаты и иду в другую. Там тоже моя пациентка, но, увы, для нее хороших новостей у меня нет.
— Анна Владимировна, как вы себя чувствуете? — интересуюсь у девушки лет двадцати пяти.
— Ужасно, — тихо отзывается она. Голос дрожит, губы тоже. Она, отвернувшись к окну и лёжа эмбрионом, смотрит в одну точку. — Отец моего мужа так хотел этого ребенка. Это же наследник... Продолжение рода. Но я... Не смогла...
— Анна, я вас прекрасно понимаю, — опускаюсь на стул рядом с ее кроватью. — Но... Вы получили сильный удар в область живота. Приехали сюда с кровотечением. Срок был небольшой — пятый месяц всего. Если был хотя бы седьмой-восьмой, то, возможно, все было бы куда лучше. Был бы шанс спасти вашего сына. Однако...
Я изначально говорила с пациентами откровенно. Никогда не видела смысла что-то таить или давать пустые обещания, если была уверена, что у меня ничего не выйдет.
— Я знаю... Муж не хотел становиться отцом. Говорил, что ему рано... Накаркал...
Шмыгает носом, плачет. Накрываю плечо девушки, сжимаю его.
— У вас ещё будут дети, Анна. Это главное.
— Точно будут? — наконец она переводит на меня взгляд. В глаза заглядывает. — Медсестра сказала, что операция была тяжёлой. Что в таких случаях некоторые могут вообще не думать о детях.
— Какая медсестра вам это сказала? — хмурюсь, потому что это не те слова, которые нужно говорить пациентам, уж тем более сейчас, когда им и без того плохо.
— Не важно... Я ей кучу вопросов задала, в итоге она... — кусает нижнюю губу, снова шмыгает носом. — Так сказала... Когда я жаловаться начала. То на нее, то на вас. Вас обвиняла во всем.
Меня часто обвиняют, когда пациенты или же их родственники не получают ожидаемого результата. Мне иногда кажется, что на эмоциях они говорят что попало. Потому что не понимают одного: будь у врача возможность, он обязательно сделает все в лучшем виде. Не станет же нарочно все портить, верно?
— Нет, Анна, я с уверенностью вам говорю, что таких проблем у вас в будущем не будет, — поднимаюсь на ноги. — Не слушайте никого. Всего вам доброго.
— Маргарита, — слышу в спину, оказавшись у двери.
— Да?
— Пожалуйста... Скажите, чтобы ко мне никого не пускали. Тем более мужа. Я его видеть не хочу. Мы... — мотает головой, что-то бормоча себе под нос. — Мы в аварию попали. По его вине. Он специально, я уверена... Лишь бы я не родила...