Мы любили, словно безумцы. И это при всей строгости моего Мурата к публичным проявлениям любви.
На коже горят воспоминания его прикосновений и ласки. Я была единственной, кому выпала честь знать этого прекрасного мужчину нежным, открытым и обнаженным до души.
«А ты помнишь?» — спрашиваю мысленно, но в ответ тишина.
Я чувствую, как во рту скапливается слюна наряду со слезами в моих глазах, когда он улыбается.
Большие ладони берут мое лицо и пальцами поглаживают кожу.
Подбородок дрожит и все рассыпается, как пепел, когда он начинает говорить.
— Конечно, нет, Рита.
В пепел превращаются мои надежды, его клятвы… то уважение, которое было между нами. Он стоит на этом пепелище и уничтожает все это на пару с огнем, даже не замечая, как больно делает всем нам.
— Ну с чего ты это взяла, м? – его губ касается усмешка, поднимая один уголок вверх.
Такой простой вопрос.
Он лжет прямо в глаза, а потом спрашивает, откуда я это взяла?
Почему в его глазах я стала вдруг женщиной, об которую можно вытирать ноги? Но при этом ему не хватает смелости сказать все самому. Честно и откровенно, даже когда есть поставленный вопрос.
— Послушай, — он понижает голос до того самого шепота, которым сводил с ума, шепча на ухо всякие пикантные словечки, словно пороча и эти воспоминания, отнимая их у меня, — мы со всем разберемся. Но позже.
— Позже? – не найдя силы, спрашиваю хрипло.
Уверенная, что он и не услышал меня.
— Завтра мне рано вставать на работу, — он смотрит на часы, которые висят в нашей гостиной. – Тебе, кстати, тоже. Давай пойдем в спальню.
«А там повернемся набок, каждый, смотря в свою стену, и будем просто соблюдать правила мужа и жены. Ведь они обязаны ночевать в одной постели, но при этом, даже не касаясь друг друга. При этом, чувствуя себя почти чужими», — договариваю за него, излагая истину своему мозгу.
Я скидываю с себя его руки и первой разворачиваюсь, чтобы уйти. И уже поднимаясь по лестнице, говорю ему:
— Я в душ, а ты ложись.
Больше не оборачиваюсь. Больше ни слова.
Он предпочел ложь, а не меня и точно не нас.
А ты солгал, возможно, не впервые.
Пока смотрела я с надеждою в глаза.
Уже не нежные… А будто бы пустые,
«За что ты так?» — спросила про себя.
Холодный душ, мои укрепит нервы.
Таблетка растворит остатки боли.
Ты был моим единственным и первым,
А я твоей крупицей морской соли.
Я вхожу в нашу спальню, бегло забираю из комода белье, комплект для сна и ухожу в ванную комнату, закрывая дверь на замок. И как только слышится щелчок, я чувствую его шаги, которые останавливаются сначала на пороге спальни, затем у ванной.
На дверь ложится его рука, и мы замираем в этом молчаливом… Я не знаю, как назвать этот момент. Но мне до ужаса больно говорить слово «прощание». Как такое возможно?
Сколько себя помню, я постоянно была влюблена в этого мужчину, за которого вышла замуж и вот мне приходится проходить через это? Почему? Почему меня оказалось ему недостаточно?
И почему наш сын не стал для него преградой от предательства?
Я тихо отхожу от двери и включаю воду в душе. Скидываю с себя одежду и ступаю под умиротворяющие капли. Они прохладные, как раз то, что мне нужно.
По коже бегут мурашки и расползаются по телу, как и мои мысли, которым нет конца и края. Я переключаю воду на теплую, чтобы не заболеть, и больше не могу себя сдерживать.
Я просто плачу.
В этот момент я ощущаю себя настолько потерянной и одинокой. Я так надеюсь, что, когда выйду сейчас за эту дверь, все испарится. Каждая секунда, принесшая мне боль, каждая мысль, окажется лишь плодом моего воображения. А мой Мурат будет ждать меня с улыбкой в постели… в ожидании.
Но когда моя рука касается ручки и, открыв, толкает ее вперед, истина насмехается мне прямо в лицо. Из спальни будто холодом веет, пока я подхожу к кровати, смотря на спину мужа. Пока ложусь на свою половину и, отвернувшись от него, накрываюсь одеялом.