Что двадцать лет? Всего частица века
Что двадцать лет? Всего частица века,Чтоб жизнь принять. И я её приму.Приму за тех, кто сгинул в одночасье,Приму за тех, кто нас учил всему.Приму за веру, счастье и несчастье.Ведь это жизнь моя! И я её приму!
Вот первый раз в бою взведён курок,И первый раз стреляю в человека,Кому из нас отмерен больший срок?Кому из нас уйти сейчас, до века?
Упал товарищ, старший поражён,А автомат его – в моих руках спасенье.Спешить не стоит к смерти на рожон,Но как в руках своих унять волненье?
И с той поры уж два десятка летЯ бой веду во сне, и всё же стыдно,Что на немой вопрос мне не найти ответ,Как выжил сам, а смерть друзей обидна.
Товарищ молча встал и получилСвинцовый град, что мне был предназначен.Седой старик нас в школе так учил,Но жизнь не смерть и тоже что-то значит.
Боекомплект давно истрачен по врагу,И страх в коленях, и мороз по коже…И снова в бой во сне двадцатый год бегу,Как будто сам себя забрал в заложники.
Струится кровь, во рту железа вкус,Мне добежать не суждено, как видно,Боль, как змея, а ненависть – мангуст,Укусов нет, следов борьбы не видно.
Последний магазин длиною в жизньУж вогнан в рукоять – затвор на старте.Ну кто живой? Попробуй покажисьВесенней крысе, что родилась в марте…
И врач не может вынуть пистолетИз рук твоих – они как будто спящи,В глазах туман, в сознании ответ,Что ты готов для жизни настоящей.
Цвет белый тишины, и запах лазарета,И боль бинтов, и радость свежих швов.Ты пережил, ты прошагал сквозь этоИ лишь теперь способен на любовь.
Мы ценим жизнь, когда её теряем,Как умираем – только наяву,И боль утрат так остро принимаем,Как мячик, закатившийся в траву.
Он был сейчас, но мы его не видим,Он где-то здесь, найдётся, может быть…Мы просто любим, просто ненавидим,Порой не можем мелочи простить.
И в девятнадцать – выстрел в человека,А в тридцать девять – память по нему.Что двадцать лет? Всего частица века,Чтоб жизнь принять. И я её приму.
Приму за тех, кто сгинул в одночасье,Приму за тех, кто нас учил всему,Приму за веру, счастье и несчастье.Ведь это жизнь моя! И я её приму!
Что двадцать лет? Всего частица века,Чтоб жизнь принять. И я её приму.Приму за тех, кто сгинул в одночасье,Приму за тех, кто нас учил всему,Приму за веру, счастье и несчастье.Ведь это жизнь моя! И я её приму!
Память
Посвящается памяти великого специалиста разведки и прекрасного человека
Юрия Константиновича Покидаева
Хамелеон нам просто младший брат,Двуликий Янус – двоюродный дядя,Нам надо жить, не опуская взгляд,Во имя Родины, в глаза погибших глядя.
Сталь пистолета греется в руке,Врастая в руку, становясь тобою,А блики солнца каплей в козырькеВдруг отразились, как ракеты к бою.
Сменён костюм, жилеточный атласТак в тон платку и галстуку с булавкой,Блеск глаз и туфель в свете не угас,А вспоминаем – тапочки под лавкой…
Вновь перемена, и другой языкСтучит в висках и путается с русским,И ты уже к нему совсем привык,Но на столе не русские закуски.
Опять жара и пыли горький вкус,Пружины скрип и чавканье мотора,И горько-вдохновленное – «урус»Как честная медаль иль метка вора…
Стена каньона, как водоворот,И сапоги по пуду от грязюки,А мы ползём, воды набравши в рот,Ползём, таясь, как мудрые гадюки.
Опять приём и чопорный банкет,Опять улыбки и притворство позы,А мы смеёмся и храним ответПолномасштабной и свинцовой дозы.
Меняет вновь политика окрас,Сменяя стиль и цвет приоритетов,Но вряд ли что внутри изменит насВ потоке из вопросов и ответов.
Упорство в наших жилах – алкоголь,Упрямство в устремлении – основа.Лишь неизменны вера, честь и больПотерь и ран, чтобы начать всё снова.
Мы можем изменяться, но всегдаВ душе горит один и то же пламень,Как на кокарде красная звезда,Сползающая на надгробный камень.
Хамелеон нам просто младший брат,Двуликий Янус – двоюродный дядя,Нам надо жить, не опуская взгляд,Во имя Родины, в глаза погибших глядя.