Мирон продолжает беседовать в мужской компании, неторопливо попивая виски. Выглядит как всегда безукоризненно. Уверенно. Солидно. Даже его эта кудрявая темно-русая челка, с которой в прошлом я зачем-то пыталась бороться, а затем просто полюбила, теперь делает моего мужа не по-мальчишески милым, а выдержанно изысканным. Может, всё дело в тех нескольких серебряных ниточках, что навсегда запутались в его челке после нашей трагедии?
Я ни раз задавалась вопросом, а на сколько процентов сумел оправиться сам Мирон? Но ответа не нашла. Не увидела и не услышала.
Вероника начинает по второму кругу рассказывать о том, как ее старшенький делает первые успехи в изучении французского. Слушать это просто больше нет сил и на помощь словно по мановению волшебной палочки приходит музыка.
Пусть праздник и посвящен пополнению в семействе Горовых, но детей на нем нет. К счастью. Иначе я точно наотрез отказалась бы сюда приезжать. Поэтому об алкоголе и наличии ди-джея заранее позаботились.
В прошлом я любила танцевать. Да и петь тоже. Даже немного играла на пианино. В прошлом я и смеялась. Но когда жизнь поделилась на «до» и «после» все развлечения и всё то, что могло меня хоть как-то порадовать навсегда ушло в прошлое. А со мной остались лишь работа, бессонница, которая в последнее время, к счастью, почти прекратила меня мучить и брак, который медленно и мучительно трещал по швам.
Разговоры о детях прекратились. Наши взгляды с Мироном пересеклись, и я поняла, что пришло время помочь ему. Музыка привнесла чуть больше неформальности сегодняшнему празднику, поэтому мое поведение должно показаться обычным.
Крепче сжимая в руках свой бокал с шампанским, который я цежу на протяжении всего вечера, неторопливой плавной походкой направляюсь к мужчинам. Жаркие дебаты у них уже поутихли и парочку коллег Мирона забрали танцевать их жены.
Я тоже раньше пыталась вытягивать Мирона потанцевать. Но он никогда это не любил. Спорт ему всегда был ближе.
— Надеюсь, разговоры на рабочие темы уже закончились? — непринужденно интересуюсь.
— Похоже на то, — кивает мне Мирон, продолжая сидеть на мягком кожаном диванчике.
— Отлично! Тогда, может, потанцуем? Алан, и ты присоединяйся. Или хочешь, я тебя познакомлю с девочками? У нас много холостых, — я стараюсь улыбаться ровно настолько, чтобы маска моей непринужденности казалась максимально естественной.
— Солнце, ты же знаешь, я не танцую, — отвечает Мирон и делает очередной глоток виски.
Его ответ, как всегда, не удивляет меня. Но я надеялась, что хотя бы сейчас Мирон поддержит мою инициативу и тем самым, возможно, подтолкнет Алана последовать нашему примеру.
— Знаю, — не получается скрыть разочарование в собственном голосе.
— В таком случае, я украду твою жену, Басов, — внезапно вклинивается в разговор Алан.
Я не удерживаюсь и вскидываю на него полный удивления, плотно граничащего с откровенным шоком, взгляд. На секунду в голове проносится мысль, что я ослышалась, но, когда мой взгляд встречается со взглядом Леманна, понимаю — всё происходит в заправду.
Если бы Мирон вдруг согласился потанцевать со мной я, наверное, не так сильно удивилась. Думаю, я даже на прилет инопланетян отреагирую значительно спокойней, чем на слова Алана. Это точно он? Может, его двойник?
— Я не против, — спокойно отвечает Мирон.
Неужели он сам ни капли не удивился?
— Но последнее слово за Юлей, — добавляет.
Алан продолжает сверлить меня немигающим слегка хмурым взглядом. И я зачем-то вспоминаю о том глупом инциденте у дверей моей спальни, который случился почти неделю назад. И вдруг мне кажется, что Алан уловил это, будто в моих глазах на секунду отразилось всё то, что случилось тем вечером. А что, в сущности, случилось? Ничего особенного, разве нет? И это ему, Алану, должно быть стыдно, что он без спроса шатался по нашей квартире и заглядывал туда, куда его никто не приглашал. Тогда почему смущенной и почти виноватой себя чувствую именно я?
— Хорошо, — всё-таки соглашаюсь.
Может, во время танца я смогу наконец-то получить ответ, на вопрос, который меня мучает? Или правильней будет сказать — возбуждает?
Я отставляю бокал на столик рядом со стаканом Мирона и вкладываю свои пальцы в протянутую смуглую ладонь Алана. Во рту вмиг пересыхает, а сердце начинает наращивать темп сокращений. Пока мы идем к танцполу, я чувствую взгляд Мирона. На секунду оборачиваюсь и замечаю на его лице задумчивость, смешенную с интересом. Я часто сталкивалась с этим взглядом, когда Мирон принимал для себя какое-то важное решение, касающееся нового проекта с огромным потенциалом. Обычно, он был сродни вызову для моего мужа, один неверный шаг может привести к краху, а верный — к ошеломительному успеху. Мирон привык рисковать и ни разу еще не проиграл.