По ее мерцающим мраморным щекам скатилась слеза.
- Мы обязательно найдем выход, - он еще сильнее прижал Жанну к себе, уже зная о том, как правильно поступить.
- Мы пришли, можешь выходить, - авантюрист нажал на вделанный в рукоять лаброит.
Когда сопровождающая каждое появление джина дымка рассеялась, перед глазами Жанны Вязовой престал небольшой домик из серого камня, обвитый растением с багровыми листьями. В одном из окон не хватало стекла, черепица частично была оборвана с крыши, и в целом дом выглядел заброшенным и пустым.
- Ты уверен, что он живет именно здесь?
- Нет. Он здесь не живет и никогда не жил, - вдалеке послышалось конское ржание, а спустя несколько минут появились вооруженные всадники.
4.2. Исполнение уговора
- Черный Лис, я уж думал, ты не придешь, - сказал всадник на гнедом коне в богато отделанной сбруе и, довольно улыбаясь, перевел взгляд на джина.
- Я был авантюристом, им и останусь навек. Ты напрасно доверилась мне, глупая пташка, - ментально произнес авантюрист и подал серебряный клинок лорду Коэну.
- Награда, - небрежно произнес лорд и Алан получил причитавшееся за воровство и доставку джина щедрое вознаграждение.
Жанна молча смотрела на удаляющегося прочь обманщика. Ее опасения оказались правдивы, она понимала, что Алану нельзя доверять и была готова к любому исходу его обещания помочь. Так отчего же ее сердце разрывается на сотни осколков? Отчего каждый его шаг прочь от нее отзывается гулким эхом в ушах? Отчего ей так остро хочется остановить предавшего ее и в последний раз поцеловать его?
Древний артефакт, считавшийся давно утерянным, в глазах лорда оказался еще красивее, чем его описывали сказки и странствующие барды. И ему, отныне только ему будет принадлежать джин, призыв которого запрещен законом. Однако когда главный приз - трон Эграна, он был готов поступиться многим. Он был готов закрыть глаза на то, что никогда не любил и не полюбит своенравную принцессу, он был готов сжульничать и выиграть королевский турнир не собственными силами, а с помощью джина. Жажда власти буквально ослепила его.
- Ты моя раба! Я твой повелитель! - аристократ занес кинжал над правой ладонью и... упал с коня, пораженный стрелой. Клинок так и остался зажатым в его руках.
Одним за другим люди лорда Коэна стали падать замертво под градом стрел. Решивший воспользоваться замешательством среди воинов и их попытками противостоять внезапному нападению, Алан настолько быстро, насколько он мог, ринулся к Кинжалу Желаний, но был убит стрелой того, чьи планы он некогда нарушил.
- Джина мне, оставшихся в живых добить! - отдав лук оруженосцу, лорд Ассен наблюдал, как его верные воины пошли на бой со слугами его извечного соперника.
~Джин и авантюрист ~
С кубком вина в руках лорд смотрел, как Жанну заковывают напротив авантюриста в темнице, где магию использовать невозможно. Он не без основания полагал, что страдания Алана сильнее холода и голода сломит волю строптивой девицы, и она все расскажет, а затем станет его любовницей.
Ноктем Ассен легко мог взять ее силой, но он не искал легких путей. Ее упрямство делало игру в кошки мышки еще интереснее, и каждый новый отказ Жанны сильнее пробуждал в лорде азарт охотника. Она было той единственной, что позволила ему, пресытившемуся любовью, опять ощутить в себе подлинную страсть. Так продолжалось уже несколько недель. Аристократ мог бы списать внезапно возникшее влечение на чары джина, но это было не так. Джины не могли заставлять любить их, как и не могли исполнять и господские, и свои желания, связанные с чувственной стороной жизни. По этой причине первым желанием мужчины была не любовь принцессы, а победа в королевском турнире. И сегодня вечером он женится на принцессе и займет трон Эграна.
5.1. Возвращение к истокам
- И только не говори, что ты сделала заклинание повтора из-за чувства долга. Джины не способны убивать своих хозяев, как бывших, так и нынешних, но и спасать их не обязаны. Что же тобой двигало? - ментально спросил он.
- Я, к сожалению, слишком добрая и честная. Я не ты, я не предаю доверившихся мне, - также ментально ответила она.
Повисла пауза. Алан только теперь осознал, что Жанна добровольно убежала с ним, а не по его принуждению через клинок. Значит, его чувства взаимны, и эта мысль согрела его сейчас, когда они были закованы в одной холодной темнице друг против друга.