Татьяна появилась из ванной комнаты весьма призрачно одетой, благоухающей хорошими духами и, вообще, слишком соблазнительной.
Я даже подумал, стоит ли тратить время на объедание.
Надо отдать должное Татьяне. Она, конечно, была поражена приемом, и выразила мне свое восхищение по этому поводу.
Затем слегка пригубила коньяк и попробовала заливное из осетрины.
Подруга забралась на кровать и, без излишнего кокетства, что вообще присуще москвичкам, заявила, что готова к труду и обороне.
О том, как мы проводили время, в общем-то, рассказывать нечего.
С третьего по восьмое ноября мы так из квартиры и не вышли, потому что ни до, ни после Татьяны, я никогда не встречал женщины, которая так возбуждала меня своей нежностью, перемежающейся всплесками звериной активности.
Предвосхищая такие моменты, мне приходилось включать телевизор на всю громкость, чтобы соседи не вызвали милицию, подумав, что у них над головой кого-то убивают.
Татьяна полностью отдавалась своим чувствам, для нее в любви не существовало никаких запретов, а я старался быть ей равноценным партнером.
Шестого ноября я вспомнил, что обещал Пете познакомить его со своей девушкой. Поэтому позвонил Жене в надежде поймать его у нее, что мне и удалось.
Поздравив даму с наступающим праздником, я получил от нее приглашение на участие в праздновании Дня революции в одной компании и попросил к телефону Петю, сообщив ему адрес квартиры, где находился.
Вечером того же дня раздался звонок в дверь, и к нам пришел мой брат.
Увидев, что Татьяна не собирается подниматься с ложа, я пригласил Петю за стол, обильно уставленный едой, и предложил подкрепиться.
Он не стал отказываться и начал столовой ложкой поедать икру, как когда то сделал я.
Поэтому я посоветовал ему заедать деликатес хлебом и всем, что было на столе, так что ожидаемого мной конфуза на этот раз не произошло.
После того, как Петя набил себе желудок и перебросился с Татьяной ничего не значащими фразами, она, ранее поставленная мной в курс дела об увлечении брата вокалом, попросила его исполнить любимые арии и песни.
Петя поднялся из-за стола, встал в позу и, как я и ожидал, запел арию «Демона», стараясь изо всех сил, чем привел меня в такое состояние, что я, еле сдерживая смех, закрыл лицо руками.
Татьяна оставалась серьезной и просила Петю спеть еще и еще.
А тот, радуясь успеху, разливался соловьем и не спешил закончить свой концерт.
В конце концов, я предложил ему продолжать петь, а мы, под его мелодии, будем продолжать свои бренные дела.
Петя спохватился и начал откланиваться.
Мы договорились созвониться восьмого ноября, и Петя, занеся нам батон, гордо удалился, чтобы рассказать Жене о своем большом успехе у моей подруги.
Мне было приятно, что Татьяна не стала обсуждать вокальных данных брата.
Невольный перерыв заставил ее, как велосипедиста, проколовшего колесо, броситься в погоню за напрасно утраченным временем, которое летело с огромной скоростью.
Наступило восьмое ноября, а мы все еще находились в кровати, потому что Татьяна никак не желала разжать своих объятий.
После того, как я предложил ей все-таки выйти на воздух, она надумала позвонить стюардессе, которую, по-моему, звали Лариса.
Та еще не уехала из Приморска, и, как оказалось, летит в Москву одним рейсом с Татьяной.
Мы договорились встретиться на улице Ленинской через час, а затем прошлись по ней среди массы праздно шатающихся жителей Приморска.
Через каждые десять метров со мной здоровались, причем, в основном, это были девицы, что вызвало у Татьяны естественный вопрос, как за два месяца, которые я провел в городе, можно было заиметь столько знакомых в женской среде.
Я резонно ответил, что своим поведением в течение недели мной однозначно доказано, что ревновать меня нечего, так как, если бы я здесь вел себя неподобающим образом, то за неделю общения с ней просто умер бы от истощения сил.
Затем я объяснил, что брат мой – известный в городе певец, так что его поклонницы просто приветствует его в моем лице.
Лариса заинтересовалась, кто же это такой, и я договорился с Петей встретиться вскоре, в надежде познакомить его с довольно интересной, современно одетой москвичкой, имея в виду наличие второй комнаты в моем временном жилище.
Я молил бога, чтобы Петя явился один, без Жени, что и случилось.
Брат очень удивился, когда увидел меня в сопровождении двух девиц, явно не приморского разлива, о чем свидетельствовали их модные вещи и весьма качественный макияж из иностранной косметики.