К «светлым» образам моей летней коллекции можно отнести и врача из Армении.
Ради обладания армянки мне пришлось свозить ее в в Киев, так как она требовала комфортных условий, а лютики и васильки ее, почему-то, не устраивали.
Но лучшей среди моих подруг в тот период, конечно, была юная десятиклассница Таня - дочка известного киевского строителя, который со своей женой и наследницей, снимал соседнюю дачу.
Таня была высокой, стройной, черноволосой девчонкой, которая, вопреки жесткому контролю отца, сбегала со мной и в дневное время и вечерами в лес, где мы занимались платоническими отношениями.
Уже под конец совместных прогулок я раздевал ее неглиже, но не переходил последний порог, предполагая, что папа за местью не постоит!
Настало время отправляться в Приморск, где мне предстояло завершить учебу в институте.
Перед отъездом я встретился с Таней в городе.
Она пригласила меня днем к себе домой, где буквально насильно (со своей стороны) отдалась мне, хотя, по моему, это не принесло удовлетворения ни мне, ни ей.
Больше никогда я с Таней не встречался.
Знаю, что она вышла замуж за молодого человека, который вскоре умер при каких-то загадочных обстоятельствах, оставив Таню с малолетним ребенком.
Затем она повторно вышла замуж через три года за москвича, который удочерил ее ребенка.
Счастливая пара, оставив дочку у родителей мужа, отправилась в свадебное путешествие, в Сочи, где надумала отправиться на озеро Рица и, естественно, посетить ресторан, в котором среди других блюд влюбленные заказали шашлыки.
Этого паре показалось мало, и муж направился к официанту попросить повторные порции.
Когда же он вернулся за столик, то увидел, как Таня, схватившись за грудь, рухнула на пол и начала биться в конвульсиях.
Пока прибежали врачи, молодая женщина была уже мертва.
Как оказалось, кусочек шашлыка попал ей в дыхательные пути, а никто не додумался попытаться вытряхнуть его из нее, так как не видел, что случилось на самом деле.
О дальнейшей судьбе ее ребенка мне ничего не известно, а вот к несчастной судьбе молодой женщины я все-таки в какой-то степени оказался причастен.
Последней моей подругой перед поездкой в Приморск стала брюнетка - интересная, замужняя дамочка, отдыхающая в санатории «Украина».
Ее звали Ида. Это была молодая еврейка, хотя очень отдаленно напоминала мне Эльвиру и Таню Кузнецову.
Мы с ней очень быстро сошлись, и она тут же забыла о существовании молодого мужа в Киеве.
Ида прибегала ко мне на свидания, и было явно видно, что она без ума от молодого повесы.
Мы расстались с ней более чем на два года, до того момента, когда я вернулся из армии, но перед этим, при расставании, она назвала мне номер аптеки, куда, после окончания медицинского училища нынешней осенью поступала на работу провизором.
Глава 27 Конец учениям, начало мучениям!
Конец учёбы наступил, и, слава Богу!
Который раз уже отправлюсь я в дорогу!
Учеба для меня, как старая подруга.
Дерзаю, думаю, творю, и нет досуга…
Ура! Диплом мой лучше всех, души отрада!
После страданий он, поверьте, как награда!
Но только жаль: без «чёрных дыр» нет в жизни счастья.
За чудными деньками снова ждет ненастье...
И вот наступил последний год моей студенческой эпопеи.
Конечно, я был уже не тот наивный юнец, который стремился в Приморск покорять его, считая, что скоро он будет лежать у моих ног, как Рим перед Ромулом!
Мне пришлось вынести много несправедливости, но я и сам был виноват в том, что затем серьезно осложнил себе жизнь.
Ведь, казалось, что стоит сделать еще одно, небольшое усилие, и жизнь заиграет новыми, яркими красками!
Мне удалось не поддаться призывам демократов из Новочеркасска, с которыми они выступали перед студентами Приморска, приглашая их активно участвовать в противостоянии с властями в конце Хрущевской оттепели, когда много невинных жертв полегло не понятно за что.
Я не участвовал в студенческих волнениях, когда общественность боролась за качество питания в столовой, и прочих акциях протеста.
Здесь сказалась мудрость Пескаря, привитая мне родителями, познавшими коварство тоталитарного коммунистического режима, не далеко ушедшего от фашизма.