Там я проведал маму и договорился с одной подругой, что она изготовит демонстрационные чертежи к дипломному проекту, в качестве которого я использовал сконструированный мной распределенный усилитель, передав ей конструкторскую документацию, а себе оставил написание теоретической части проекта и проведение всех инженерных расчетов.
Возвратившись в Приморск, я засел за теорию, и в середине февраля у меня была готова пояснительная записка, которая заняла четыреста страниц рукописного текста с огромным количеством выводов формул и ранее не встречавшихся математических выражений, которые предназначались для проведения инженерных расчетов предложенной группы усилителей.
Кроме того, пояснительная записка содержала множество графиков, по которым было легко определить параметры спроектированных устройств.
Проект был переплетен в импортный блестящий, малиновый ледерин и оставлял весьма солидное впечатление, тем более на фоне жидких проектов, выполненных словно под копирку.
Тут, как раз, подоспели чертежи, которые тушью выполнила Света, окончившая строительный институт, которая, кстати, была дочерью маминой портнихи, чуть ли не самой модной в Киеве.
Та изготавливала маме не менее двух платьев в месяц и за свою работу брала приблизительно столько же, сколько зарабатывал инженер.
Итак, чертежи и графики были выполнены безукоризненно.
«С мозгами» был изображен в аксонометрии сам усилитель, который представили в виде сэндвича, причем отделили каждый его слой друг от друга, в порядке сборки.
Единственно, что заставляло меня беспокоиться, это то, что чертежи в штампах были подписаны шрифтом, который применялся в строительных чертежах, на что мой научный руководитель никак не прореагировал.
Декане забрал у меня пояснительную записку и неспешно изучал её, так, как до защиты оставалось три месяца.
Мне оставалось готовиться к распределению.
И тут началось! Меня вызвал декан, который показал циркуляр, прибывший из Москвы.
В нем сообщалось, что на 1965 – 1966 учебный год мест в очную и в заочную аспирантуру Приморский институт не получает, так как они переданы в Минск.
Оставалась возможность распределиться на предприятие «почтовый ящик» в Приморске, а оттуда в следующем году поступать в аспирантуру, но никаких гарантий того, что места появятся, не было, тем более надо мной нависла срочная служба в армии.
Поэтому я решил любыми путями перебираться в Киев, куда прямого распределения тоже не было.
Я узнал, что в Степногорске есть филиал киевского “почтового ящика”, но его номер был то ли 27, то ли 39.
В первом отделе института мне сказали, что, вероятней всего, это “почтовый ящик №39”, и я, несмотря на осторожные возражения декана, подписал распределение туда, так как распределялся вторым, после старосты.
Я понимал, что судьба снова сыграла со мной злую шутку. Но мои переживания были не очень сильные, так как, в душе, я мечтал поскорее вернуться домой, хотя уже было согласился прожить сознательную жизнь в Приморске, также как и Петя.
Находясь в стрессе, я снова пустился бездумно тратить время на дам.
Не хочу перечислять всех подруг, с которыми я прощался в течение трех месяцев.
Дошло дело и до Бэллы, проведя с которой пять вечеров, я понял, что очень много потерял, проигнорировав ее в самом начале пребывания в Приморске..
У меня также появилась личная «маникюрша», которая делала маникюр и педикюр VIP – персонам, и даже Лановой, заезжая в Приморск, торопился к ней.
Приходя к даме домой в гости, я располагался на диване, как падишах, а она, ползая по мне, как наложница, точила мне когти на руках и ногах, потея от удовольствия.
В общем, все те, кто меня интересовал в Приморске, но кого я не успел «облагодетельствовать» из-за отсутствия времени, то есть согрешить с ними, были «обработаны» мной в период с апреля по июнь 1965 года.
Мы имели немало бесед с деканом и договорились, что если появится малейшая возможность моего приема в аспирантуру, он тут же сообщит мне, на чем наши переговоры и завершились.
Защищался по традиции первым. Все проходило на высшем уровне, если не считать выходки заведующего кафедрой полупроводников, который не воспринял мое объяснения причин появления у туннельного диода отрицательного участка характеристики, исходя из диаграмм физических уровней, что было для него, видимо, слишком сложно.
Поэтому, когда при обсуждении оценок во время заседания комиссии он выразил сомнение в высочайшем уровне моего диплома, декан рассвирепел и, схватив толстенную пояснительную записку, не сдержавшись, ударил ей того по лысой головенке, наверное, выбив из нее последние мозги, хотя потом был вынужден извиниться.