Вика тут же начала подбивать клинья к Виталику, но несмотря на привлекательность девушки, тот никак на нее не реагировал, что было как-то странно для меня.
Но поскольку это меня меньше всего волновало, я не обратил на эту странность Виталия никакого внимания, хотя он внешне был весьма симпатичным юношей, с девичьим лицом и гибкой фигурой, так как активно занимался фигурным катанием на коньках.
Я сразу закадрил Таню, и она ответила мне взаимностью, так что уже во второй вечер пребывания в лагере затащил ее к себе в комнату и приступил к соблазнению, но в решающий момент она вдруг заплакала и заявила, что еще девочка, так что я буду ответственным за ее судьбу…
Это заявление сразу охладило мой пыл, и я отправил растерявшуюся от неожиданности подругу в свою комнату, несмотря на то, что она заявила, что пошутила.
Наученный горьким опытом, я подобных шуток больше не понимал никогда!
Выйдя в коридор, чтобы проверить, как дела в палатах, я нос к носу столкнулся с Виталием, который перепуганным голосом сказал мне, что только что к нему приставала директор лагеря, которая насмехалась над ним за то, что он отверг Вику.
Я засмеялся, безнадежно махнул рукой и пошел своим путем, оставив Виталия стоять в нерешительности посреди коридора.
Убедившись, что все спокойно в вверенном нам здании, я отправился, несолоно хлебавши, в свою комнату, но неожиданно увидел Лидию Васильевну, которая спускалась по лестнице с верхнего этажа.
- Привет! - сказала она мне низким голосом. - Куда, Игорь, путь держите?
Я ответил, что собираюсь спать, но директриса безапелляционно заявила, что сейчас еще время детское, так что предлагает зайти к ней и посмотреть новую программу по телевизору, который был только у нее.
Я окинул мощную фигуру легкоатлетки, сомневаясь, что мне по силам взнуздать такую даму с лошадиным торсом, но она была слишком настойчива, и я не стал уподобляться Виталию, а понурив голову поплелся за ней, не зная, чем закончится это рандеву.
Комната директрисы была просто обставлена, но в ней выделялась двуспальная кровать с упругим матрасом.
Дама была предусмотрительна, так как достала из тумбочки бутылку армянского коньяка и баночку красной икры, предложив выпить за успех безнадежного дела.
Я не знал, что она имела в виду: наше свидание или работу пионерского лагеря, но покорно хильнул сто грамм горячительного напитка.
После этого, не выключая верхний свет, женщина закрыла дверь на ключ, заявив мне, якобы, в шутку:
- Вот ты, мой зайчик, мне и попался! А теперь я тебя съем, растерзав до невозможности!
И не поверить в это было сложно! Ведь легкоатлетка находилась в высочайшей степени возбуждения, трясясь от желания обладать юным самцом.
И тут я, неожиданно для себя, решил прикинуться невинным ягненком, несведущим в делах амурных, а потому с дрожью в голосе спросил:
- Это Вы так шутите?
Лидия Васильевна оставила мой ответ без внимания и, сев на кровать, протянула ко мне свои мускулистые руки и, как пушинку, притянула к себе, обдав мое лицо горячим дыханием.
Вплотную приблизившись ко мне, она шепотом спросила:
- А тебя, Игорек, кто-нибудь из женщин целовал?
- Конечно, ответил я. Моя мама!
- А, тогда все ясно,- как то облегченно вздохнула директриса и прижалась лицом к моему лицу, глядя глаза в глаза потемневшим от страсти взглядом.
Затем она обхватила меня, не маленького парня, и усадила к себе на колени, так что ее тело оказалось между моих ног.
Ее возбуждение начало передаваться мне, и, почувствовав это, Лидия Васильевна впилась страстным поцелуем мне в губы, раздирая из своим мускулистым, как все тело, языком.
Я делал вид, что страшно поражен и, как бы отдавался ей во власть, разрешая делать с собой все, что она хотела.
Несмотря на обуреваемое женщину желание, она никуда не спешила, продолжая блуждать твердым, но в то же время гибким языком в моей полости, как бы угнетая мой язык и пытаясь вырвать его своим.