И училка сдалась, откинувшись на спинку кресла, позволив мне сдернуть с плеч халат и впиться губами в грудь.
Доведя женщину до дрожи, я силой заставил ее подняться с кресла и повел в спальную комнату, а она, как зомби, выполняла все мои команды.
Подведя ее к кровати, я неспешно раздел даму донага, а потом, опустившись перед ней на колени, начал целовать ее бедра, выпирающий зад и полные ноги, постепенно приближаясь к заветному, аккуратному треугольнику, который начал ласкать языком.
Антонина Ивановна сильно задрожала, и крепко прижав мою голову к себе, легла ничком на кровать, широко раскинув ноги, словно хотела проглотить мой язык, а потом снова начала поднимать и опускать бедра, шепча:
- О мой мальчик, пожалуйста еще, еще, только не останавливайся!
Потом последовал взрыв эмоций с громким криком облегчения, и женщина, как обычно,замерла, подрагивая всем телом, а из глаз у нее потекли слезы восторга.
Но тут уже я ее не отпускал, показав все. на что способен. И она это оценила, вступив в игру, как равноценная партнерша, часто беря на себя инициативу, так что наши отношения стали очень гармоничными и невероятно приятными для нас обоих.
Я прозанимался с Антониной Ивановной до июня следующего года, и, кстати, получил на выпускном экзамене оценку “Отлично...”
Приближался праздник Нового Года, и мама, как уже не раз случалась, отправилась к отцу на Север.
Мне она строго настрого приказала не устраивать в квартире никаких сабантуев, на что я утвердительно кивал головой, продумывая кого на этот раз приглашу в гости.
На этот раз нас было 12 человек, причем были приглашены учащиеся театрального училища, среди которых оказались отменные девицы. В этом мне помог мой соученик, сын народного артиста Украины из театра имени Ивана Франка.
Он тоже потом играл в этом театре, исполняя в детском спектакле роль Оленя с ветвистыми рогами..
Гуляние превзошло все ожидания, было выпить куча бутылок горячительных напитков. Девицы чувствовали себя вольготно, и кто то из них предложил сыграть “в бутылочку” на поцелуи, что было горячо поддержано.
Наконец, бутылка указала на меня, расположившись горлышком в мою сторону, а крутила ее незнакомая мне девушка до шестнадцати лет из театрального училища. Насколько помню, ее звали Олеся.
Итак, Олеся подошла ко мне и на пять минут в комнате выключили свет.
Теперь девушка должна была меня поцеловать, и я с интересом ждал этого момента.
Уверенная в себе блондинка с красивыми, четко очерченными губами, бесцеремонно села мне на руки, обхватив меня ногами без всяких прелюдий сунула гибкий язык мне в рот, как бы предлагая войну языков. Она действовала, как опытная женщина, повидавшая много чего в своей жизни. И я в восторге отвечал ей на ее ласки. И когда включили свет, мы и не подумали прекращать свой бесконечный поцелуй, стараясь выпить жизнь друг у друга…
А потом, когда гости начали расходиться, она прямо сказала парню, с которым пришла, что останется у меня до утра, так что он отправился восвояси с девушкой, которая была вначале предназначена для меня.
Мы сутки провели в кровати с чудесной, но уже, видимо, познавшей любовные интриги девушкой, которая могла, если честно, сравниться по уровню извращенности со мной.
Мы ни в чем не уступали друг другу, не отказываясь ни от каких предложений партнера, но затем расстались, чтобы никогда более не встречаться…
Если честно, то я так и не понял, почему не стал ее удерживать возле себя.
Приехав от отца, мама затеяла генеральную уборку и обнаружила под кроватями несколько пустых бутылок из-под горячительных напитков, а затем долго ругала меня, стремясь дать леща по шее…
Затем началась подготовка к выпускным экзаменам в школе и выпускному вечеру.
Хотя я с Люсей посещал танцы в доме офицеров, но правильно танцевать вальс и танго толком не умел, а потому мама решила нанять мне репетитора по танцам, в качестве которого пригласила мать моего нынешнего соученик, бывшую балерину Киевского театра оперы и балета.
Тетке было года сорок три, но она сохранила подтянутость балерины и стройность фигуры, хотя с физиономией из-за постоянного нанесения грима были кое-какие проблемы.