Единственно, чего я тогда не мог даже предположить, было то, что после первого нашего «полного контакта» я стал для Люды «божеством», на которое она смотрела расширенными от восторга глазами и готова была по первому моему желанию мчаться на край света, чтобы выполнить его.
Это, конечно, было мне приятно, и я на людях всегда вел себя с ней подчеркнуто уважительно, никогда не позволяя себе даже косым взглядом, не говоря уже о бестактном поведении, унизить ее.
Зато наедине с ней я превращался в отвратительного деспота, чувствуя безграничную власть над влюбленной в меня, хотя и непонятно почему, девушкой, возможно, склонной к мазохизму.
Я, конечно, не причинял ей никаких физических страданий и выполнял все ее сексуальные капризы, которые возрастали пропорционально приобретаемому опыту.
Поскольку никакие сдерживающие центры по отношению к ней у меня не работали, я воспринимал Люду, как живую игрушку, да простит меня она, вроде резиновой куклы, а скорее, как самообучающийся, сексуальный робот.
Но Люда была довольна и этим. Ей было достаточно своей безграничной любви ко мне, которой, с избытком, хватало для нас двоих.
Я, периодически, не являлся к ней на свидания, совершая краткосрочные «прогулы» с понравившимися мне девицами, от которых в Приморске не было отбоя, причем, чем дольше я жил в этом городе, тем выбор становился шире.
Этому способствовала и Эмма, которая, как истинная женщина, не могла в душе смириться, что Люда добилась того, чего хотела, в то время как она – головная боль всей мужской братии Приморска, не была достойно воспринята мной, неважно, что по объективной причине.
Коварная девушка также поставила перед собой цель совратить с пути истинного и Люду, познакомив ее с каким-нибудь высококлассным самцом, котирующимся в кругу элитных самок, чтобы досадить мне.
Для этого она пригласила нас с Людой посетить квартиру одного из своих друзей, который считался первым певцом приморской эстрады и действительно обладал красивым драматическим тенором, являясь «идолом» городской тусовки.
При этом он оставался холостяком, хотя в дамском обществе исключительно положительно отзывались о его мужских достоинствах.
Будучи веселым и любвеобильным ловеласом, он окружил себя типами, подобными себе. Их средний возраст составлял порядка тридцати лет.
Компания состояла из людей, никоим образом не связанных профессиональной деятельностью.
Основным критерием членства в ней было достаточное по тем временам благосостояние и любовь к сексуальным извращениям.
Каждый из членов команды должен был периодически приглашать к своему «вождю» в гости дам, которые, согласно его видению, могли заинтересовать компаньонов.
В просторной квартире «вождя» члены компании, как говорится, не отходя от кассы, начинали свою активную деятельность с общего запоя.
После обильного поглощения вместе с приглашенными дамами возбуждающих напитков, ингредиенты для которых приобретались гостеприимным хозяином во время гастролей на Востоке, члены компании растаскивали потерявших ориентацию девиц по комнатам и пользовались ими, как кому придется, периодически, в течение одного вечера, меняя партнерш.
После пробуждения дам, залапанных и отодранных своими и присоединившимися к процессу кавалерами, развозили по домам, чтобы больше никогда с ними не общаться, не смотря на периодически возникающие проблемы.
Итак, мы, ничего не подозревающие, наивные молодые люди, доверившись мстительной подружке, прибыли в её сопровождении в нелегальный бордель.
Там нас встретил сам хозяин, который, с нескрываемым интересом, пристально рассматривал привлекательно выглядящую Люду, а затем бросил удивленный взгляд на меня, но Эмма жестом показала ему, чтобы он не возникал.
Этот жест не остался незамеченным мной и моей девушкой и, естественно, заставил нас насторожиться.
Все же мы согласились принять приглашение хозяина и прошли в гостиную комнату, где на широкой стене висел бросающийся в глаза, художественно выполненный лозунг:
ВНИМАНИЕ, ГРАЖДАНЕ СОВОКУПЛЯЮЩИЕСЯ!
УДАРИМ ТИШИНОЙ ПО СОСЕДЯМ!
На диване небрежно расположились три фривольно одетых, накрашенных девицы в чрезвычайно коротких юбках.
Юбки подчеркивали их длиннющие, стройные ноги, причем дамы явно не относились к разряду тех, кто торгует «своими прелестями».
За столом переговаривались между собой, ведя светскую беседу, четверо шикарно одетых мужиков в возрасте, приближающемся к возрасту Иисуса Христа.