- Я кончаю, - задыхаюсь я, сокращаясь в экстазе.
Гарет рычит как животное и трахает сильнее, его член утолщается от моих спазмов, он близок к кульминации. Я пропитана им и по-прежнему хочу еще, но он сдерживается. Я ослабленная и несопротивляющаяся, слишком пьяная от удовольствия, неспособная на что-то еще кроме как просто лежать и принимать его.
Чувствую, как он напрягается и выгибается. Его крылья широко распахиваются, вспыхивая в страстной энергии, а переливающиеся перья закрывают мир вокруг. Он с жаром взрывается внутри меня. Его руки больно сжимают мои, и он входит глубже, снова и снова, массируя отдаленные уголки моего естества своим огромным великолепным членом.
Я дрожу от блаженства, мой рот открыт в беззвучном крике и сердце рвется от широты любви, что он мне показал. От низменных удовольствий до возвышенных чувств, которые мы дарим друг другу.
Излившись, он перекатывается на бок, притягивая меня к себе. Наши тела все еще сплетены, и мы укутаны в шелковый кокон его крыльев. Я поняла, что он не может прекратить касаться меня. Он провел меня через долгую ночь. В шепоте слов любви, в восхищении нашим сексом, в признаниях, как хорошо внутри меня и со мной.
Я не могу сопоставить любовника с учителем. Они - два совершенно разных человека. Один настолько далеко, что недоступен, а другой так близок, что я не могу сказать где заканчивается он и начинаюсь я.
- Это только начало, - заявляет он, положив руку на мое, выскакивающее из груди, сердце.
- Я не могу удерживать тебя.
- У тебя нет выбора. Я уже принадлежу тебе.
Я смотрю сквозь массивные окна и мечтаю просыпаться так каждое утро. Я должна была уйти домой еще до восхода солнца, до того как меня хватятся. Но я не жалею об украденных мной часах, зная насколько их мало и как они драгоценны.
- Анналиса.
Он подталкивает меня, потирая щеку о мое крыло, и допытывается:
- Сможешь ли ты жить без этого? Я не смогу.
- Ты должен, - категорически возражаю я. - Ты будешь просыпаться в одиночестве гораздо чаще, чем со мной, и в один момент тебе надоест, и ты позовешь в постель другую женщину.
- Я нуждаюсь не в трахе. Я нуждаюсь в тебе.
- Не знаю, почему.
Я чувствую его улыбку.
- Вот поэтому ты боишься. Ты не видишь, как вдохновляешь меня. Я был на жизненной точке, когда считал, что насилие и смерть - единственные причины для существования. А потом я встретил тебя и понял для чего был создан. Разве ты не почувствовала это, впервые встретив меня? Разве ты не думала, что я принадлежу тебе?
Развернувшись в его руках, я легла лицом к нему.
Результат нашего удовольствия неприкрыто сочится из меня, являясь примитивным напоминанием того, что может прямо сейчас мы создали новую жизнь. Думал ли он об этом ночью? Надеялся?
Я убираю вспотевшие пряди волос с его гордого лба, упиваясь своим правом на такой интимный жест.
- Да, я почувствовала это.
Его блестящие глаза блестят от счастья.
- Значит мы сделаем все, чтобы у нас все получилось.
- Каким образом?
- Если архангелы нуждаются в нас действительно сильно, то они примут нас на наших условиях.
От страха кожу знобит. Существует только один набор правил, писанных архангелами.
- Ты должна доверять мне, дорогая. - Он трется кончиком носа о мой. - Я никогда не сделаю того, что подвергнет тебя риску.
Звенит звонок, и я вздрагиваю от удивления.
- Что это?
- Посетитель.
Его грудная клетка медленно расправляется, и я наблюдаю за его изменением. Любовник становится воином.
- Раньше, чем ожидалось, но я не сожалею.
- Гарет…
Безусловно, его преследовали. Он был слишком ценен, ему не дадут просто уйти.
Он выскальзывает из моих рук, прижимается в поцелуе к моему сердцу, животу и, дунув мне между ног, покидает нашу постель. Он натягивает джинсы, а я любуюсь им.
Его кожа все еще блестит от пота. Он пахнет сексом и мной, и его это совершенно не волнует. Гордость в нем очевидна, глаза ожесточены решимостью.
Я понимаю, он готов ради меня сразиться с целым миром.
Он делает паузу у подножия кровати.
- Оставайся здесь.
В следующий момент я остаюсь одна. Он ушел вниз. Я слышу голоса, пока быстро одеваюсь: его низкий и глубокий, а другой - выше тоном и явно принадлежит женщине.
Я спускаюсь, прежде чем могу придумать что-нибудь получше, мои босые ноги бесшумно ступают по холодному каменному полу.
- Она должна окончить обучение, прежде чем я отдам ей это побережье. Ты знаешь это.
Я спотыкаюсь и останавливаюсь. Я узнаю голос - это голос моей матери.
- Я не оставлю ее, - отрезает Гарет. - Когда ей придет время вернуться в академию, я буду присматривать за ней там.
- А что насчет тебя? Ты вернешься в строй с ней?
- Меня можно убедить.
Заглянув за угол, вижу, что моя мать стоит прямо у раздвижной стеклянной двери второго яруса, ведущей на улицу. Она одета в свою форму, золотые полосы ее ранга не слишком отличаются по цвету от крыльев. Ее светлые волосы аккуратно собраны в шиньон, а морского цвета глаза остаются неподвижными, уставившись на ангела, который держит в своих руках мое сердце.
- Чего ты хочешь, командир? - спрашивает она.
- Как я уже говорил вам много лет назад, вашу дочь. И она хочет, чтобы я был рядом с ней. Если она останется здесь, то и мое место тоже здесь.
Мои колени слабеют. Я опускаюсь и усаживаюсь на ступеньку.
Моя мама спекулировала много лет. У нее высокое положение для продвижения, в котором он так нуждался. Но для этого ей нужно было отслужить какое-то время в суде, и сделав это, она бы за секунду могла поддержать свои интересы здесь.
- Это побережье будут защищать мои дети, - сообщает моя мать холодно. - Связь с моей дочерью ничего тебе не даст.
Я вскакиваю на ноги.
- Он хочет тренировать здесь, - объявляю я, входя в комнату. Мои глаза смотрят только на него. - Вот что ты предлагаешь Гарет, да? Филиал академии.
Его взгляд беспощадной любви подсказывает мне, что я права.
- Это первоочередное место для обучения на морской территории.
Моя мать смотрит на меня, немного потрепанную, но полную восхищения и любви.
- Я ожидала сначала закрепления, Анналиса.
- Он принес мне свой обет.
- И ты отдала ему все.
Я смотрю на Гарета и вижу развлечение в его глазах. Он самоуверен и бесстыден. Я влюбляюсь в него еще больше.
- Ты знал, чего хотела моя мать?
Он, должно быть подозревал, что я буду назначена сюда в караул. Я не учла карьеру своей матери (и ее влияние), но он это сделал. Гарет был, в конце концов, прекрасным стратегом, им все восхищались.
Он пожимает плечами:
- Я надеялся. Планировал сделать предложение, если возникнет необходимость.
Моя мать сердито выдыхает:
- Нет никакой гарантии, что мои просьбы выполнят.
- Вам задолжали много просьб, генерал, - рассуждает Гарет, подходя ко мне. - Я думаю, вы справитесь, когда будете просить.
- А ваши условия… - уточняет она, - не обсуждаются?
Я беру его за руку и улыбаюсь:
- Нет.
КОНЕЦ