В моей ладони начал формироваться клинок тьмы с пробегающими в нём молниями. Демонесса продолжала пятиться, пока не упёрлась спиной в стену. Пламя в её глазах потухло, а во взгляде мелькнула обречённость.
— Просто отпусти меня, изгони, ты же Лазарев, ты же можешь это сделать, — прошипела она, поднимая руки.
— Чтобы ты через сто лет выбралась наружу и устроила себе пир? Сколько тебе нужно человек, чтобы снова убраться в Бездну и впасть в спячку? Тысячу? Две? Прости, милая, но на такое я пойти не смогу, — удар, и клинок пронзил сердце твари, обрывая жуткий, хриплый смех. Я разжал руку, отступая назад, глядя, как фиолетовое пламя окутывает создание Бездны, превращая её в небольшую горсть пепла.
— Действительно, слабовато, — немного поморщился я. — А пафоса больше, чем в Клещёве, хотя, казалось бы, куда больше-то?
Я огляделся, разглядывая склад. Что там говорили воры? Восьмой ряд, третий стеллаж? Я подошёл к пронумерованному отсеку и снял с полки старый деревянный сундучок. Он уже начал трескаться, поддаваясь разрушительному воздействию магии смерти. Сундучок был заперт простеньким запирающим заклятием. Взломать его особого труда не составило.
Правда, перед этим я убедился, что никаких сюрпризов и ловушек, как на футляре Моро, не было. Откинув крышку, я долго смотрел на маленькую фигурку нефритового дракона, лежавшего на чёрном бархате. Кто бы знал, что этот проклятый артефакт я смогу найти именно здесь. Похоже, его воровали друг у друга, прятали, снова крали и так до тех пор, пока в ловушку не попал демон среднего звена.
Я достал дракончика и сжал его в кулаке, направляя в него чуть ли не треть своего резерва, чтобы уничтожить раз и навсегда. Когда я разжал ладонь, то увидел только нефритовую пыль, которую стряхнул прямо на пол.
Достав телефон, я набрал Громова.
— Андрей Николаевич, прорыв пятого уровня на складе ликвидирован. Артефакт я нашёл и уничтожил, — отчитался я сразу же, как только начальник мне ответил.
— Наконец-то. Хорошая работа. Отдыхай, а то я по твоему голосу слышу, что ты устал. Завтра у тебя выходной. Выспись. Отчёт позже составишь, — выдохнул Громов, которого эти прорывы с многочисленными жертвами чуть до нервного срыва не довели.
— Андрей Николаевич, — тихо обратился я к Громову. — Что бы вы делали, если бы у вас в штате не было меня? Троицкий тёмный, но он не демонолог.
— Пришлось бы одолжить у Романа Георгиевича его повара. Если бы ты отказался помочь после того, как мы со Славой долго и нудно упрашивали бы тебя помочь, — с усмешкой в голосе проговорил Громов и отключился.
— Сколько открытий чудных преподнёс этот вечер. Надеюсь, неожиданности и неприятности на этом закончатся, — пробормотал я, убирая телефон в карман. Громов прав, я просто нереально устал, и отдых мне не помешает.
Я вышел со склада, двери которого легко открылись, и активировал портал в поместье, где меня ждала Марина.
Томаш Вишневецкий очутился прямо в коридоре своей квартиры, расположенной прямо над бакалейной лавкой в Твери. Посмотрев на камень у себя в руке, он поёжился и протянул:
— Это очень удобно и практично. Надо бы поинтересоваться у Ванды, может ли она такие штуковины делать, и если не может, то не попросит ли она Диму продать нам парочку…
Он не додумал свою мысль, потому что в этот момент из комнаты вышла Ванда, держа под руку какого-то парня.
— Папа, наконец-то ты дома, — радостно объявила дочь. — Позволь представить тебе…
— Рома? — в полутёмном коридоре было так легко ошибиться. Парень был очень похож на Гаранина, но, присмотревшись, Томаш понял, что перед ним стоит не Роман. — Так, что здесь происходит? — и он повернулся к дочери. — Ванда, кто этот тип? — рявкнул он, тыкая пальцем в сторону слегка опешившего Влада.
— Это мой молодой человек, я же только что сказала, — Ванда нахмурилась и выпустила руку Влада, шагнув к отцу.
— И что, ты этой новостью решила меня обрадовать? — Томаш развернулся, глядя на вышедших из комнаты жену и тёщу. — Ветта! Что это за тип и что он делает в моём доме⁈
— Томаш, я не знаю! — Ветта заломила руки. — Я ничего не понимаю. Роман показался мне таким милым мальчиком, но Ванда… Я не знаю, что думать.
— А вы почему молчите, мама? — Томаш посмотрел на насупленную Агнешку.
— А что здесь говорить? Ванда сошла с ума, — сказала она, стиснув губы. — Это твои гены, Томаш, не иначе. В моём роду сумасшедших точно никогда не было.
— Папа, о чём ты говоришь? — всплеснула руками Ванда, чуть не плача. — Кто такой этот Роман, о котором все говорят? Я хочу представить тебе Влада…
— Влада, значит, — Томаш прищурился. — И чем же вы, Влад, занимаетесь? Вы сможете обеспечить моей дочери ту жизнь, к которой она привыкла? Учтите, вам придётся конкурировать с Дмитрием Наумовым и тем самым Романом, о котором она благополучно забыла, когда вы ей голову заморочили. У вас хотя бы профессия есть?