Интуитивно Лини сжала челюсти плотнее.
Он дёрнул её за волосы, едва не свернув шею. Лини вскрикнула, и тут же в её рту оказалась эта мерзкая огромная штука, заходившая в нём туда-сюда.
Все попытки высвободиться были тщетными. Она давилась и задыхалась. По щекам текли непрекращающиеся слёзы. Мутило. Адски болела голова.
Оделине казалось, будто прошла вечность, прежде чем в её рот излилась мерзкая, уже знакомая жидкость, устремившись к горлу.
Её вырвало прямо на него.
- Твою мать! - брезгливо выругался барон, отшвырнув девушку. – Это был второй вариант отрабатывания тех денег, что я потратил на тебя. Либо ты Ангел, либо ты дешёвая шлюха, которая будет сосать по три члена в час. Выбор за тобой.
Хлопнула дверь в ванную, отозвавшись адской болью в висках девушки.
Оделина попыталась осмотреться.
Всё двоилось в одном глазу. Второй, заплыв, практически ничего не видел.
Два Густава невозмутимо стояли у входной двери.
Оделину опять вырвало.
Густавы подошли к ней, приподнимая лицо за подбородок.
- Нет, - простонала она, испугавшись повторения произошедшего.
Санитар, не обращая внимания на её слабые протесты, поднял ей веки и посмотрел в зрачки.
- Следи за пальцем, - скомандовал он, но Лини была не в состоянии. – Всё двоится? – спросил он.
- Да.
- Звон в ушах, пульсирующая боль в голове, головокружение?
Оделина вяло кивнула, пошатываясь, несмотря на то, что сидела.
- Помнишь, как сюда попала?
- Ты не дал мне убежать.
Он одобрительно кивнул, поднимая её на руки.
Оделине стало хуже. Всё закружилось сильнее. Она думала, что опять вырвет, но, наверное, уже было нечем.
- Что со мной? – с трудом выговорила она
- Сотрясение, - ответил бывший санитар, укладывая её на постель.
Он же потом обтёр её лицо, шею и руки губкой. Может, и не только, но Лини поглотила тьма.
- Что с ней? – услышала она злой голос барона сквозь своё помутневшее сознание.
- Сотрясение. Придётся отложить ваши планы, любые физические и эмоциональные нагрузки на месяц. Только покой и сон, иначе вы потеряете своё капиталовложение.
- Твою мать! – выругался барон и вышел, вновь громыхнув дверью.
Глава 4. Выбор
- Как ты? – вошла к ней в комнату Гини на следующий же день.
Вопрос, который, похоже, уже вошёл у неё в привычку.
- Как он позволил тебе навестить меня?
- Я всё-таки Богиня как никак, - улыбнулась Гини.
Оделина отвернулась, глядя неповрежденным глазом в окно. Весёлость подруги в данной ситуации казалась издевательством.
- А что ты хотела? – сердито начала Богиня. – Чтобы мы сейчас вместе посидели с тобой и поплакали, жалея себя?
- Это было бы уместнее, - в тон ей отозвалась Оделина.
- И что дальше? Жалость к себе убивает быстрее чего либо. Лишает сил, воли и желания жить.
- А если его и так нет?
- Не смей так говорить! Ничто не вечно! Всё течёт и меняется, никогда не стоит на месте! И твоя ситуация не вечна! Барон не вечен, в конце концов! Всё в твоих руках! То, что он не оставил тебя в клубе, а привёл жить с собой - это уже о многом говорит!
- О чём?
- О шансе! О шансе, которого нет у восьмидесяти процентов девочек клуба! Так что, не смей ныть и жаловаться на свою жизнь! Она не так уж и ужасна! Бывает и похуже!
Богиня выскочила из комнаты, как гневный ураган.
***
И она вернулась через три дня.
Богиня сидела рядом с её постелью уже около часа, не сказав даже «привет».
У Оделины тоже не было желания с ней разговаривать. Она и головы не повернула, когда та вошла.
- Сегодня я опять слышала плач Лиан и мерзкое пыхтение Карла с Сэмом.
Оделина не отреагировала.
- Лиан – девочка из черновых. Тех самых, что обслуживают столики. Помимо столиков, она обслуживает, как правило, четырёх клиентов за смену. После смены к ней любят захаживать Карл с Сэмом. Они захаживают ко многим девочкам. Но Лиан - их любимица.