Тишина.
- Калеб знает об этом. В клубе действует лишь три правила для охраны: не портить товар, его способность работать и неприкосновенность элиток, за безопасность которых они отвечают головой.
Оделина опять не отреагировала.
Богиня ушла, чтобы вернуться на следующий день.
- Вчера клиенты избили трёх черновых. Ночь говорит, что у Абигейль сломана рука.
***
И на следующий день:
- Поступила новая партия рабов.
Оделина обернулась.
- Да, эта третья каста из нас – невольницы. Их набирают в странах так называемого третьего мира. Они не работают в клубе. У них нет ни спа, ни массажисток, ни капли из того, что могло бы походить на нормальную жизнь. Это товар для дешёвых притонов. Их подсаживают на наркотики. Кидают в комнату, куда течёт непрекращающийся поток грязных и вонючих клиентов. Хорошо, если им вообще удается поспать за сутки. Подобная жизнь длится не более трёх-десяти лет, прежде чем они не сгнивают от венерических болезней, наркотиков или побоев разбушевавшегося клиента.
- Ты врёшь.
- Нет.
- Зачем тогда им мы? – спросила Оделина. – Они, наверняка, имеют на этом гораздо бOльшие деньги.
- Эстетическое удовольствие, - повела изящным плечом Богиня. – Бизнес, который им больше по душе. Связи, которые он им даёт. Некую власть над высокопоставленными лицами, предпочитающими отдых, который может предоставить им наш клуб.
Оделина вновь отвернулась к окну.
Гини ушла.
***
- Вернулся Олаф, - и подруга умышленно замолчала.
- И что это значит? – спросила Оделина, скрипнув зубами от досады от того, что не может справиться со своим любопытством.
- Он возвращается раз в три-шесть месяцев и просит одну из черновых у Калеба.
- Он один такой что ли? – съязвила Лини.
- Он один их калечит. Ему не разрешено их лишь убивать.
Оделина потрясённо обернулась.
- Да, Ангел. После его посещения девочки, как правило, становятся рабами, покидая стены клуба. Слышала бы ты хоть раз, как они кричат, воют и умоляют оставить их в клубе. На любых условиях. Но ты не слышишь этого. И, возможно, никогда не услышишь. И не увидишь. Благодаря тому, что живешь здесь. С бароном. А не как все мы там!
- Что ты хочешь от меня?
- Возьми себя в руки! – подскочила к ней Гини, нависнув, словно гнев всех несчастных. – Осознай, насколько тебе повезло! Воспользуйся своим везением и выжми из него всё!
- Я не понимаю.
- Барон питает к тебе слабость! Научись управлять им. Будь умнее и хитрее.
- Я не такая, Гини.
- Придётся! Если хочешь выжить! Если хочешь не сломаться! Если хочешь когда-нибудь стать свободной! У тебя есть на это все шансы!
- Что у вас происходит? – заглянул в двери Густав, услышав крики подруги.
- Ничего, - бросила Богиня, хватая с кресла свой кардиган. – Я ухожу.
- Я не смогу спать с ним, - задрожали в глазах Оделины слёзы. – Ты видела бы его… штуку.
- Хочешь видеть по шесть-десять таких же за смену?
Лини в ужасе замахала головой, чувствуя, как к горлу вновь подкатывает тошнота.
- Тебе придётся выбирать! И у тебя этот выбор есть! В отличие от остальных!
Больше Богиня её не навещала.
***
Вернувшись к занятиям, Оделина внимательнее смотрела по сторонам. Она всматривалась в черновых, которые смотрели на них с нескрываемой злобой и завистью. И пыталась оценить, осознать и смириться со сложившейся ситуацией, рассматривая перспективы и возможные варианты развития событий. Богиня права – что толку себя жалеть? Она ведь сама это знала, пока не оказалась здесь.
«Всё познаётся в сравнении», - вновь повторила про себя девушка.
- Спасибо тебе, - повернулась Лини к Богине, находясь с ней в расслабляющем джакузи, когда одна из покалеченных рабов вымыла ей голову, а другая разминала плечи после интенсивной тренировки в качалке.