- Ничего страшного, доиграете потом… завтра, - добавила Элизабет, не обращая внимания на жалобный взгляд сына, - а сейчас ужинать и спать.
- Но, мама... - взмолился Джон.
- Никаких «но», - сурово и одновременно нежно сказала мама троих шалунишек, - Джонатан и Бенджамин Максвеллы, немедленно мыть руки и к столу.
- А Лини? – ревниво спросил Джон.
- А Оделина чище вас, но она тоже помоет руки. Только со мной, - ответила Элизабет, взяв дочь за руку.
Покорно следуя за матерью, Лини, развернулась, показав язык Джону.
- Оделина! – строго одёрнула дочь Элизабет.
Прости, мама, - виновато прошептала шалунья, успев, тем не менее, скривить ещё одну рожицу.
Бен и Джон были близнецами, которые были старше своей вредной сестренки на четыре года. И как все близнецы, они отличались друг от друга характерами.
Бен был умным, нежным и спокойным мальчиком с невероятными синими глазами. А Джон - хитрым, шустрым, однозначно, обладающим лидерскими качествами, взяв на себя роль главного среди детей. Оделина немного побаивалась его ярко-зелёных ведьминских глаз - взглядом он мог превратить в камень любого, если захочет! Конечно, с сестрой он такого никогда не сделал бы…
Оделина больше любила Бенджамина. Он чаще играл с ней и не говорил, что девчонкам с ними играть нельзя.
Элизабет и трое её ребятишек уже доедали ужин, когда с дипломатом в руках вошел расстроенный отец.
- Что-то случилось? - взволнованно поднялась из-за стола Элизабет.
- Папочка! – вскричала Лини и кинулась ему на шею.
- А, привет, малышка, - подхватил он дочь на руки, выдавив из себя улыбку.
Ну что? – спросила Элизабет.
Улыбка исчезла с лица Роберта Максвелла:
- Всё хуже, чем я думал. Джек Ходжест гораздо хуже своего отца. Несмотря на свой столь ранний возраст, он уже добился серьёзных связей в правительстве и обвиняет меня во всех смертных грехах. Но у меня на него всё-таки кое-что есть, что сильно подорвёт его репутацию…
Близнецы обеспокоенно посмотрели на отца, в отличие от Оделины, которая беззаботно играла папиными волосами.
- Дети, я думаю вам пора спать, - сказал Роберт и поставил дочь на пол.
Лини нахмурилась и покорно пошла поцеловать мать:
- Спокойной ночи, мамочка.
- А пожелать спокойной ночи папочке?- пытаясь изобразить обиженного, спросил Роберт Максвелл.
Дочь сердито на него посмотрела, ведь из-за него им приходится идти спать.
Отец присел, зажмурил глаза и, сложив губы трубочкой, подставил их дочери.
Лини расхохоталась, почти забыв свою обиду. Она чмокнула отца в щеку и побежала наверх по ступенькам в детскую.
Через несколько минут пришли Джон с Беном. А ещё через несколько минут озорница спала, как сурок, чувствующий себя в безопасности.
Разве могла она, счастливый невинный ребёнок, подумать, что тот роковой шум, разбудивший её с братьями ночью, мог столь резко перевернуть всю её жизнь?
Шум, который превратил её из маленькой принцессы в запуганного зверька, брошенного на произвол судьбы?
Шум, который явился причиной того, что она потеряла в эту ночь всех, кого любила и тех, кто когда-либо любил её за эти прожитые семнадцать лет, двенадцать из которых были просто кошмаром.
- Джон, ты слышал? – спросил Бен у брата, который тоже проснулся.
Оделина, капризно протерев глазки, посмотрела на братьев.
- Оделина, оставайся здесь, а я с Беном пойду и посмотрю, что там, – приказал младшей сестрёнке Джон. На что та нахмурилась и, конечно, не собиралась слушаться.
Джон с Беном вышли из комнаты и обернулись на запоздалый хлопок двери.
- Лини, я же тебе сказал… - разозлился Джон.
- Я хочу с вами, – жалобно протянула малышка.
Джон нахмурился, но ему пришлось нехотя кивнуть головой. Никто из семьи не мог противостоять обиженным губкам и жалобному сине-зелёному взгляду Златовласки.