Оделина кивнула, закрыв глаза. Делая глубокий вдох. Почувствовала, как Стен подходит к ней сзади.
- Всё в порядке, - выставила она руку, останавливая его, - займись женщиной и девочкой. Где плачет ребёнок? – услышала она плач. – Здесь есть маленький ребёнок? – испуганно посмотрела она на девочку, боясь собственных галлюцинаций.
Девочка кивнула.
- Это Стен. Он в той комнате… - протянула она руку в сторону тёмного проёма и вновь повернулась к тому, в честь которого был назван её младший брат. - Отец приходил за деньгами. Мать сказала, что у нее их нет. Он ее ударил, а когда она упала, вся в крови, убежал.
Все это Оделина уже слышала у себя за спиной.
Она вошла в темную, едва освещенную узеньким окошком комнатку.
Это больше походило на чулан, нежели на детскую.
Кое-где обрушилась штукатурка.
Малыш трех лет сидел в неком подобии детского манежа, заливаясь диким плачем.
У Оделины абсолютно не было опыта в обращении с детьми.
Это был первый ребёнок в её жизни, которого она подняла на руки.
- Ш-ш-ш, - зашипела она, мягко похлопывая его по спинке, расхаживая по крохотной комнатушке взад-вперёд.
Малыш понемногу успокаивался, странно тыкая личико в ее блузу. Потянувшись туда же руками.
Она проследила за его взглядом, обнаружив на одежде пятно от соуса, оставленного от неаккуратно съеденного хот-дога по дороге к побережью.
Оно вызывало интерес малыша даже после того, как побывало в солёной воде.
Всё внутри Лини сжалось от боли.
Она прошагала с малышом на руках мимо Стена, девочки и постепенно приходящей в себя женщины.
- Ты куда? – удивился её взвинченному состоянию мужчина
- Где у вас холодильник? – проигнорировала его вопрос Оделина, глядя на девочку. - Малыш хочет есть.
- На кухне, но там всё равно ничего нет. Мама уже неделю болеет
- Давно вы ничего не ели? –спросила она, рассерженно хмурясь.
- Вовсе нет, - испуганно пытался оправдаться ребенок. - Мы только вчера завтракали.
Оделина смотрела на изрядно исхудавшего ребенка обезумевшими глазами. Дело близилось к ночи. Сколь часто случались подобные ситуации, если она так рассуждает?
- Я за продуктами, - решительно бросила она мужчине, передавая малыша девочке.
Даже не усомнившись, что она знает, как с ним обращаться, пока мать пропадает на работах.
Оделина не знала, почему так злилась.
Из-за боли, сжимавшей тисками грудь?
Из-за накативших воспоминаний?
Из-за несправедливости, жестокости этого мира?
Из-за детей, вынужденных голодать, когда их отец избивает мать, чтобы отобрать последние крохи?
- Здесь опасно ходить одной, - крикнул ей в след Стен прежде, чем дверь за ней с треском захлопнулась.
Недалеко, в накрывшей город тьме, горели окна небольшого магазинчика.
Двинувшись на свет витрин, как мотылёк в ночи, Оделина не замечала ничего вокруг, всё ещё кипя от злости.
На выходе перед нею вырос крупный темнокожий парень. Недалеко, подпирая стену, стояла группа таких же лихих удальцов, ухмыляясь, глядя на ночную жертву.
Оделина обошла преграду.
- Красотка, куда спешишь? – последовал он за ней. – Может, развлечемся? – схватил он её за задницу, будто подгоняя уйти как можно дальше от магазина.
- Не до развлечений сейчас, - толкнула она его локтем в грудь и почувствовала острие ножа, приставленное к шее.
- Гони побрякушки, - исчезла слащавость из его голоса.
- Господи, люди, что с вами? - возмутилась она, ставя пакет с продуктами на землю. - В пятидесяти метрах от вас дети умирают от голода, а вы... Небось точно так же придешь когда-нибудь требовать с матери своих детей ее последние заработанные тяжким трудом, деньги, и плевать тебе будет, что твой годовалый сын и дочь считают за счастье и норму, когда ели сутки назад!... На, - ткнула она ему в руки цепочку, два перстня и серьги. –забирай! Я лишь искренне надеюсь, что деньги, которые ты за них выручишь, помогут тебе или твоей семье, а не уйдут на ваши местные пьянки, тусовки или наркотики, - бубнела она, уже удаляясь от ошарашенного грабителя.