***
Тина и Том Стоксы были в Лондоне проездом и вскоре вернулись домой на маленькую ферму, которую содержали.
У благодетелей маленькой Оделины был четырнадцатилетний сын Джеймс, который сразу не взлюбил новоприбывшую сестрёнку.
Но Лини это нисколько не волновало. Её больше ничего не волновало.
Она ни на что не реагировала, не разговаривала, почти не ела и безразлично смотрела в пустоту таким же совершенно пустым и ничего не выражающим взглядом. Одним словом - тень. Или маленькая потухшая звёздочка, потерявшая всё самое дорогое в жизни.
Нет мамочки, папочки, Бена, Джона и даже Эмми.
Она осталась совершенно одна.
Почему?
Лини нахмурилась.
«Никогда не сдавайся, - часто повторяла ей мамочка, когда у Лини что-то не получалось. – Главное, не «почему», а «как» сделать так, чтобы получилось».
Как сделать так, чтобы всё это оказалось лишь страшным сном?
Как снова услышать мамин голос? Почувствовать её ласковые руки, приглаживающие непослушные золотые локоны?
Лини закрыла глаза, вспоминая, почти ощущала их.
«Никогда не сдавайся, - услышала она мамин шёпот, – и всё будет хорошо».
***
На улице уже второй день лил дождь. Вся семья после завтрака собралась в гостиной. Оделина опять не притронулась к еде.
Она сидела на подоконнике, наблюдая за капельками дождя, медленно скользящими по стеклу.
- Надо что-то делать, - произнесла хозяйка, наблюдая за исхудавшей бледной сироткой, которую она приютила на свою голову.
- Что ты имеешь ввиду? – спросил Том.
- С этой девчонкой, - пояснила Тина. – Хотя бы заставить её заговорить. Упаси Господь, так и истлеет. Сколько денег уйдет на похороны? Как потом объяснить людям, почему не уберегли сиротку?
- И что ты предлагаешь, мама? – спросил Джеймс.
- Том, пойди и поговори с ней.
- Ни за что! – испуганно вскричал муж. - Почему я?
- Ты боишься девчонки? – тихо засмеялся сын.
- Не её, - враждебно покосился отец на изваяние у окна. – Она проклята. Говорил тебе - оставь её. Как бы оно на нас не перекинулось.
- Тьфу на тебя, идиот! – сплюнула его жена.
- Ну ладно, раз отец боится проклятия, - посмеивался Джеймс, - я пойду.
- Только не прикасайся к ней! – поспешно предупредил отец.
Маленькая Лини частично слышала разговор новой семьи.
«Проклятье», - вертелось снова и снова в её сознании.
Мама часто читала ей, как злые ведьмы проклинали принцев и принцесс. Но всегда появлялся хороший человек и спасал заколдованных. Значит, и её спасут. Может, этим хорошим человеком будет её любимая мамочка, которая взмахнет волшебной палочкой, и всё будет хорошо?
Да!
Да, все именно так и будет. Она в этом уверена.
- Эй! – окликнул её Джеймс. - Ты можешь разговаривать?
Лини повернулась на голос.
- Меня зовут Джеймс. Это мои родители - мистер и миссис Стокс, а как тебя зовут?
Почему-то ей сложно было ответить на этот вопрос. Перед мысленным взором встала сцена двухнедельной давности. На глаза навернулись слезы, грудь сжала уже знакомая боль и незнакомое до сих пор жгучее и всепоглощающее чувство.
- Оделина Эмили Максвелл. А человека, который убил мою мамочку, Бена, Джона и папу - Джек Ходжест, и я его убью! - с ненавистью выпалила девочка и убежала на чердак, куда поселили её благодетели.
- Не может в светлом божьем ребёнке быть столько ненависти, - прошептала Тина, глядя вслед бестии.
- Я тебе говорил! – взвизгнул Том.
Оделина решительно стёрла слёзы с когда-то пухлых розовых щёчек и окинула взглядом своё убежище.
Под самой стенкой у окна стояла старая кровать, которая скрипела и жаловалась на свою жизнь при каждом движении новой хозяйки.
С другой стороны окна стоял, казалось, ещё более старый, чем кровать, диванчик. Он был очень небольшим. На нём могло поместиться от силы два человека. При условии, что они будут сидеть плотно друг к другу. Причём, одному из них едва ли будет удобно - с правой стороны диванчика не очень симпатично и смело торчала пружинка, показывая всем своим видом, что бедная та попка, которая на неё сядет. Второму гостю тоже придется несладко, потому что с левой стороны у вредного диванчика не было ножек.