— Такая отдельно стоящая студия, — сказала Софья, разглядывая небольшую кухню. — Хорошо у тебя здесь.
— Ну да, — выгружая продукты из пакетов, отозвался Малинин. — Только это и спасает от однообразного пейзажа и холода. Ну что, будем готовить? Или обойдёмся домашними изысками от тёти Наташи?
— Думаю, обойдёмся.
Софья вдруг поняла, что внутренний дискомфорт и неловкость от близости Малинина улетучилась и сейчас было неимоверно хорошо, несмотря на то, что сегодня они увидели эту устрашающую картину, от которой по всему организму опять бегали мурашки страха, как когда-то в Карельске.
Вечер брёл своим чередом, бутылка вина почти опустела, яства тёти Наташи потихоньку редели, невысокое пламя в камине лизало чёрные брёвна, и Софья подумала, что, наверное, впервые за всё время их с Малининым знакомства, они спокойно сидят, едят, пьют и болтают ни о чём.
— Мы с тобой никогда так не сидели, — вторя её мыслям, сказал Егор. — Можно считать это нашим первым официальным свиданием, — он легко тронул её бокал своим, отпил глоток и, не сводя взгляд с Софьи, забрал у неё стеклянный сосуд.
Соня прекрасно понимала, что сейчас не место и не время возрождать былую романтику, но её мысли буксовали на месте, а чувства уже давно улетели вперёд, вслед за Малининым, танцевали жгучей страстью и взрывались фонтанчиками ярких эмоций. Она не хотела ни о чём думать, слишком больно было без Егора и слишком хорошо было сейчас, чтобы отказываться от этой встречи. Когда Софья открыла глаза, она поняла, что одна и за окнами уже занялось холодное утро, огонь опал пеплом в камине, вчерашний вечер прошёл, и теперь останется только сожаление, по крайней мере, так было всегда.
— Привет, — в комнату вместе с клубом стылого воздуха забежал Малинин, свалил наколотые дрова и, стянув через голову надетый прямо на голое тело свитер, нырнул под одеяло.
— Егор, — счастливо завизжала Софья, пытаясь увернуться от его ледяных объятий.
Странное мятущееся радостью утро полностью растворило Софью в своём медленном течении, она просто плыла в медовом тепле происходящего и отбрасывала любую мысль о том, что будет дальше. Эта неожиданная любовь, вспыхнувшая на сухостое отрешённости и неверия, была сродни северному сиянию и сейчас переливалась всеми красками.
— Теперь я точно заслужил, чтобы ты рассказала, зачем приехала. Или это был хитрый план? — целуя плечо Сони, спросил Егор.
— Хитрый план увидеть тебя? — подняла брови Софья.
— Ну да.
— Хотелось бы мне, чтобы это было так, — устраиваясь поудобнее, проговорила она и после некоторого молчания добавила: — Перед тем как мы уехали из Карельска, ко мне пришёл Дохлый, — она усмехнулась. — «Дерьмовар», как ты его называл. Он передал мне документы и сказал, что мне они пригодятся. Там не очень упорядоченные записи, но я, разбирая их, поняла, что мне нужно приехать сюда и, может быть, тогда начнёт вырисовываться что-то вроде решения этой сложной задачи.
— Очень общее описание, — сказал Малинин и поморщился от звонка телефона. — Извини, день сегодня рабочий, хотя я бы с удовольствием никого, кроме тебя, не видел и не слышал.
Егор потянулся к мобильному, выслушал с постным лицом собеседника и, повесив трубку, посмотрел на Софью.
— Ехать нужно.
— Сейчас соберусь, — Софья привстала, но Егор задержал её.
— Оставайся, — прошептал он ей на ухо.
— Но я же тоже сюда не отдыхать приехала, — укладываясь обратно на подушку, сказала Соня. — И переодеться мне нужно. И мне нужно в клинику на последнюю процедуру.
— Хорошо, — глядя ей в глаза, проговорил Егор. — Сейчас я тебя отвезу в гостиницу, ты соберёшь свои вещи, переоденешься, погрузим их в мою машину, и я подброшу тебя до больнички, потом смотаюсь по своим делам и заберу тебя. Как тебе план?
— Чудесный, — вздохнула Соня и, немного подумав, вдруг спросила: — Егор, почему ты тогда уехал? Я же знаю, что между нами было настоящее.
— Между нами и сейчас настоящее, — целуя её, сказал Егор. — Если бы я тогда не улетел, — Малинин крепко обнял Софью, — то пострадали бы хорошие люди. У меня не было выбора. Но сейчас мы можем всё исправить и начать заново. Я больше не могу без тебя, я не хочу ходить вокруг да около, я просто хочу быть с тобой.
— Я тоже, — Софья поразилась, как легко ей дались эти слова, без вечно изматывающего душу внутреннего противоречия.
Малинин отстранился от неё, посмотрел на дрожащие капельки слёз на ресницах любимой и вдруг оглушительно рассмеялся.