— Смутно.
— Я же говорю, тот, кто попытался возродить «Кадуцеев», был никем, просто хотел красивой сказки. Но вот… — мужчина выдержал паузу и продолжил: — Его аспирант, коим являлся хорошо вам известный Кадарий Сэлэмэнович, вдруг решил, что эта встреча и есть его откровение.
— Кадарий? — поднял брови Малинин.
— Да, — собеседник покивал, — у вас хороший оперативник, он подробно допросил жену Кадария и составил грамотный отчёт. Кадарий — очень умный и внимательный индивидуум, он из своего товарища сделал прекрасную ширму-шамана, за которым много лет делал свои дела, но вы и сами это уже выяснили.
— Юргиная нашли?
— Да, он сейчас в медикаментозной коме, и их с матерью перевезли в Иркутск.
— Хорошо.
— Егор Николаевич, вы за это время стали очень ценным специалистом, — покивал мужчина. — Вы смогли из твердолобого прагматика вырасти в рационального критика, а это, поверьте, не каждому удаётся. Вам, конечно, пока ещё страшно сделать следующий шаг, но опыт — грамотный учитель.
— Это вы к чему?
— Вы проделали очень сложную работу, и я вами восхищён, мне редко на пути попадаются такие специалисты, которые могут оставить рациональное зерно, и при этом открыть для себя путь мистика.
— Какой путь? — нахмурился Егор.
— Путь мистицизма.
— Ой, увольте меня от этих разговоров. Я нахлебался по самое не балуйся.
— Егор Николаевич, вы вывернули наружу такой пласт, что я, вообще, не понимаю, как вам это удалось. Вы помните Юлию Красуцкую?
— Да.
— Ваш друг Марычев вытащил её из тюрьмы, сделал своей любовницей и хотел руководить ею, так как ему очень нравилось, как у неё устроен мозг и как она мыслит. Он хотел пользоваться этим.
— Я немного запутался, — честно сказал Малинин. — Марычев здесь причём?
— У Юли было категорически много компромата на очень влиятельных людей, Марычев хотел всем этим распоряжаться, он решил оставить Юлю возле себя и даже подумывал, как бы возродить прекрасный, по его мнению, способ добычи компромата. А вот Юля всю жизнь хотела денег и свободы, и в её планы никак не входило быть рабыней-любовницей у Марычева, и она нашла способ связаться с Кадарием, который никак не мог найти способ разбудить спящую здесь энергию. Она рассказала, что обладает информацией об очень сильной личности, которая идёт к тому, чтобы… — мужчина поморщился. — Грубо выражаясь, активировать гиперкуб и возродить свой народ. И ещё… — собеседник снова остановился и посмотрел на Егора, словно прощупывая взглядом его лицо. — У Юли была информация о той девушке, из которой на встрече-посвящении, они сделали «клятвенный столб» и кто должна была стать невестой Тыкулкаса, когда придёт время. Но этой информацией она готова была поделиться лишь, если ей помогут снова стать независимой. И вот поэтому вы очутились здесь. Чтобы помочь той, которая стала почти богиней: мукко. Юля управляла Марычевым. Знаете, от чего он умер?
— Да мне, в общем-то, всё равно. Но, удивите, — Малинин смешно приподнял брови.
— Он умер от угарного газа, при пожаре, вызванным обычной сигаретой, — мужчина выжидательно посмотрел на него.
— Странно. Марычев никогда не курил. А, как так получилось, что Красуцкая знала, а они нет? — уставился на него Малинин.
— А вот так. Преподаватель привёл на тот эшафот просто понравившуюся ему девушку, он увидел её на вечеринке, куда подвозил по дороге своего ученика. Он опоил Елену и устроил такое страшное шоу, взращивая веру в то, что он мессия или что-то в этом роде. Но всё сделано было глупо и не продумано, — мужчина махнул рукой. — Делали они это всё на чужой собственности, и там Елену нашёл участковый. Профессору нужно было на работу, и он оставил Елену, так сказать, на потом, а участковый пошёл проверять заброшку, так как соседи слышали ночью шум и видели костёр. Вот он-то и отыскал Елену, а дальше… — он снова замолчал, как бы раздумывая, рассказывать эту информацию Малинину. — А дальше она стала Хель и много лет работала с нами, хотя Марычев думал, что она работает с ним. Нам так было удобно. Конечно, такого исхода никто не ожидал, — печально покивал мужчина, — но она знала, на что шла. Ну а у Красуцкой был компромат на этого участкового. Он, кстати, сейчас серьёзная шишка в эска.
— А зачем?
— Зачем что?
— Если всё было известно, зачем нужно было доводить всё до крайности?
— Нет, Егор Николаевич, это сейчас всё известно, уже после всего вашего расследования. Она тоже не помнила тех, кто был на той встрече, мы искали их очень долго и находили одного за другим, и поверьте, это были довольно гнусные ребята, но никто из них про Кадария даже не заикнулся. Ведь все они верили, что он всё-таки сможет пробудить эту силу. Мы долго его искали, а когда нашли, когда поняли, мне кажется, Елена просто сломалась. Она устала быть в вечной погоне и не давала себе даже шанса отдохнуть.