В ответ из глубины дома послышался глухой возглас, детина подвинулся, и Малинин протиснулся в узкий проход. Егор в полутьме знакомого ему жилища глянул в сторону дымящегося на железе печки чайника, втянул крепкий аромат кофе, бегло оглядел невысокого, довольно современно одетого мужчину, споткнулся о его не по годам морщинистое и сильно обветренное лицо, и проговорил:
— Я Малинин. Что вы хотели?
— Здравствуйте, — медленно проговорил человек и указал рукой в сторону печи. — Кофе хотите? Пью его редко, у себя не могу, но этот вкус — моя слабость.
— Некогда мне кофе пить, — отрывисто сказал Егор. — Я вас слушаю.
— Присядьте, пожалуйста, — жестом пожилой мужчина пригласил Егора присесть рядом с собой. — Спасибо, что приехали, мне в посёлок заезжать нельзя.
Малинин сделал пару шагов, нарочито шумно подвинул стул и сел с выжидательным видом, давая понять, что ему с огромным трудом удалось выкроить время для этого визита.
— Айнана она глупая, она хочет идти по моим стопам, но не она продолжатель традиции, — цыкнул языком шаман. — Этот ребёнок ещё не родился, — покачал головой пожилой эвенк, — но Айнана подарила себя Тыкулкасу.
— Чего? Какой ребёнок? — покривился Малинин.
— Тыкулкас, в переводе с нашего языка, это злой. Наш посёлок это, — мужчина задумался, — как спокойная колыбель для сна, оно здесь живёт, спит, хранит свои силы. А мы стараемся сделать всё, чтобы оно проспало как можно дольше.
— Оно это кто? — шумно выдохнул Егор.
— Тыкулкас. Зло. Сила, — отдельными словами постарался объяснить шаман.
— Я наверное туповат, — покачал головой Егор, — чтобы понимать все эти ваши верования. Да и не хочу. Зачем вы меня позвали? Странно, вы говорите совершенно без акцента, — неожиданно для себя сказал Егор.
— У меня докторская степень по филологии, я окончил МГУ, но это к делу не относится, — он помотал головой. — Сейчас нужно найти Айнану, пока она других дел не натворила.
— В смысле других? — Малинина, параллельно блуждавшего в своих мыслях, зацепила последняя фраза, и он вернулся к разговору.
— Она Тыкулкасу подарки делает. Айнана хотела стать женой Тыкулкаса, а он женится, если невеста приведёт к нему четырнадцать дев, а пятнадцатой станет сама.
— Где-то я это уже слышал, — поджав губы, сказал Егор, и вдруг в голове ясно расцвёл смысл того, что ему хотел сказать этот человек. — То есть то, что мы нашли на берегу реки, это был первый подарок товарищу Тыкулкасу? И это сделала Айнана?
— Да, — покивал шаман. — Но раз девушка осталась жива, значит, он не принял её дар.
— Ага, то есть вы сейчас говорите о том, что ваша дочь похитила человека и пыталась его убить. Так? — уставившись на мужчину, переспросил Малинин.
— Именно так.
— Хорошо, а вы мне можете технически это объяснить? — резанул голосом Малинин. — Тем более, что в палатке с Айнаной спал её муж.
— Женщине несложно утомить мужчину, — уклончиво объяснил шаман.
— Допустим, — неприязненным тоном сказал Малинин, — Юргинай спал, как сурок… — он осёкся, чтобы не добавить «после случки». — Но я что-то не совсем понимаю, как она уговорила девушку прийти, чтобы та жертвой стала? К тому же и избушка вот эта вот, совсем недалеко, и Кадарий мог заметить их. Я уже не говорю про то, что ночью здесь хватает всяческой живности. Как она могла её сюда притащить?
— Я не знаю. Она просто верит, что Тыкулкас примет её подарки, — шаман провёл рукой по щербатой поверхности стола. — Но он не женится на моей дочери, он ждёт свою невесту, но она не из этих краёв.
— Давайте мы будущую семейную жизнь товарища Тыкулкаса обсудим позже, — подняв на шамана тяжёлый взгляд, сказал Малинин. — Вы сейчас можете мне сказать, где находится ваша дочь? И почему вы сразу не связались со мной, чтобы донести столь ценную информацию.
Шаман помолчал, покосился в узкий проём окна, через которое было видно, как ветер хлещет пространство мокрым кнутом дождя, стряхивая с деревьев листву, где запечатлелись последние лучи засыпающего солнца. Он повернулся к Егору и негромко проговорил:
— Я узнал только сегодня утром. Там, где я живу, нет связи, за мной приехал мой старший сын, и мы сразу поехали в обратную дорогу. До моего дома день пути. На вертолёте я не летаю, мы ехали на машине.