— Скажи спасибо, что я с полной бутылкой не пришла. Держалась как могла, — потом она развела руками и, высунув язык, покачала головой. — А теперь-то с меня что возьмёшь? Пьяная я.
— Что случилось?
— Люблю я его, — икнула Елена. — Вот как эти дуры малолетние, которые влюбляются в дядек на плакатах. Для меня эта гадина, Малинин, такой же дядька с плаката, аж в груди жжёт. Никогда не думала, что такое со мной приключится. Никогда. И что делать — не знаю. И поговорить не с кем. Вот ты одна здесь нормальная, с тобой можно. Ты, Унге, искренняя, а это в наше время дорогого стоит. А селёдку эту мороженную ненавижу. Унге, если бы ты знала, как я её ненавижу. А ты видела, как он на неё смотрит? — отобрав у Унге её чашку, Елена покривилась. — Если бы ты знала, как я устала, — она залпом проглотила остатки и встала. — Я спать пошла.
Через десять минут в коридоре снова раздались шаги и обратно в номер прискакал пышущий злобой Береговой, улёгся под одеяло и прошипел:
— Как есть, алкоголь — зло. Учить она меня будет, что жена у меня золото. Как будто я сам не знаю.
Ветер наконец успокоился, повис на голых ветвях деревьев и плавно качался сам себя убаюкивая и мурлыча мрачноватую песенку, словно пророча, что всё будет не так просто, как думают люди.
Глава 6
Северный ветер ткал кристаллами мелких льдинок воздушную ткань пространства, сковывал летающую влагу и сушил переполненную влагой атмосферу, чтобы поскорее убрать слёзы осени, так и не успевшей достойно отгулять своё время.
Егор долго смотрел на Софью, смешно сопящую во сне, и ему было жалко будить её, но оставить одну дома он никак не мог.
— Доброе утро, — Егор погладил её по голове, и Соня сразу же открыла глаза.
— Пора вставать? — пробормотала она.
— Да. Поехали, я тебя довезу до нашего шикарного офиса, а кавалера своего попроси, чтобы он за тобой заехал и лично довёз, чтобы тебе не болтаться по улицам одной.
— Они через здание находятся, — потягиваясь и зевая, проговорила Софья.
Довезя Софью до дома культуры, Малинин заскочил на минутку, узнать, как дела, отозвался на звонок недовольного Медикамента и попутно выслушал доклад от Унге.
— Опера информацию по жертве прислали. Итак, Краснова Анна Сергеевна живёт в Питере, там же родилась и так далее, но это мы и сами выяснили, — пробормотала Унге. — Работала флористом. Из родственников только отец, он сказал, что дочь уехала в отпуск. В Сочи. Про Тыкулкас он ничего не слышал.
— Как-то скудновато, — держа трубку у уха, проговорил Егор. — Не ори, Дениска. Я не про тебя. Ты, как всегда, молоток и к тебе с визитом вежливости заедут либо Береговой, либо его лучшая половинка, а я полетел кататься на вертолёте. Отбой.
— Егор Николаевич, а вы чего такой непривычно весёлый? — спросила Унге.
— И у Егора Николаевича бывает хорошее настроение, — подмигнул полковник Унге, — А где Береговой?
— Скоро будет. Задержался, — Унге не стала вдаваться в подробности прошлого вечера и просто перевела тему разговора: трясти грязными сплетнями, она никогда не любила. — Может, я ему позвоню, чтобы он сразу к Денису заехал?
— Да, давай, а то у нас вылет скоро. Ладно, красотки, я побежал, — Малинин сгрёб Софью в охапку, поцеловал её и испарился из помещения вместе с влетевшей внутрь вьюгой.
— Красотки? — задумчиво проговорила Унге. — А я думала, он и слов-то таких не знает.
— Выходит, знает, — уклончиво проговорила Софья. — Кофе сделать?
Утро клевало Елену в темечко громкими ударами в дверь, женщина чуть не свалилась с кровати, потом схватилась за ноющую огненной болью голову и издала странный звук, похожий на вскрик выпи:
— Кто там?
— Малинин, — громыхнул голосом полковник.
— Чего тебе надо?
— Нас вертолёт через полчаса должен перенести в пространстве, и мы попадём к шаману, как ты и мечтала. Открой, я не могу с тобой через дверь разговаривать.
— Нет. Иди в вестибюль, я буду готова через… — Елена еле встала с кровати. — Ну, через когда-то.
Доползая до душа, Елена со стоном посмотрела на своё отражение, стоически выдержала резкие перепады температуры воды, натянула на себя несколько слоёв тёплой одежды и вывались за порог номера. Спустившись к стойке регистрации, она молча положила ключи и, забравшись на заднее сиденье машины Егора, закрыла глаза и затихла.
Крохотный аэропорт терялся в скупом рассвете, мало отличимым от ночи, но спасительные огни определяли границы небольшой территории и даже высвечивали объёмы нескольких воздушных судов, прятавшихся за небольшим зданием, где пассажиры проходили регистрацию. Малинин подрулил к парковке, обернулся на Елену и, чуть тронув её за колено, сказал: