— Пошли! — громко проговорил Малинин, и они осторожно двинулись вперёд, помня слова провожатого, что тропинка узкая и нужно идти никуда не сворачивая.
Сам чум стоял под защитой горы, и когда Малинин с Еленой добрались до нужного места, показалось, что ветер стих и уже не так свирепо скалится, летая на предельной скорости.
— Где тут стучать-то? — пробормотал Малинин.
— Проходите, — послышался голос изнутри, и Егор, откинув полог, пропустил вперёд Елену.
— Здравствуйте, — Малинин кивнул уже знакомому мужчине, сидевшему на полу перед ярко пляшущим на каменном танцполе костром.
— Ближе идите, — шаман поманил их и показал на место перед собой. — Вот сюда садитесь. Куртки снимайте только, у меня здесь тепло.
— Мы не можем найти Айнану, — сразу приступил к делу Малинин. — А вчера обнаружили ещё одну жертву, точнее, двух. Девушку и жителя посёлка, который сообщил о её смерти, но пока дожидался нас на месте умер при очень странных обстоятельствах.
— Айнана хорошо спряталась, — покивал шаман. — Даже я не могу найти её.
— Но в этих погодных условиях сложно выживать без еды и тепла, а соответственно помощи, — покривился Егор. — Может быть, вы напряжётесь и подумаете, кто может ей помогать. Я не поверю, что девушка, смогла в одиночку всё это провернуть. Братья могут ей помогать?
— Нет, — шаман покачал головой. — Я не разрешал. Они без моего ведома не сделают ничего.
— Я рад, что вы так уверены в своих родственниках, но, может, жена ваша, мать Айнаны, любовники её, например.
— У неё муж есть, — развёл руками шаман. — Она Юргинаю верна. Но только потому, что мы с её матерью повелели жить с ним, думали хоть так она образумится. Но для неё существует один муж — это Тыкулкас, она не будет ему изменять. Повторю, что с Юргинаем она только по воле родителей. Так что, если вы ехали узнать про Айнану, — это был глупый путь, хотя я знаю, что вы ещё с чем-то пожаловали, — шаман медленно взял коробочку, стоящую рядом, долго смотрел на неё, потом достал щепотку травы и бросил в костёр.
— А я правильно понимаю, что где-то здесь упал тунгусский метеорит? — подала голос Елена.
— Это был не метеорит, — чуть тронув губы улыбкой, сказал шаман, — это был Тыкулкас. Но если вы имеете в виду концентрацию всей силы, то это не здесь. И он тогда пришёл не только сюда, вот только в остальных местах это не было так очевидно. В вашем Карельске тоже была его часть, но взрыв освободил её, и он начал просыпаться. Те, кто искал Тыкулкаса там, ошиблись.
— Они там гиперкуб искали, — буркнул Малинин и, нахмурившись, спросил: — Откуда вы знаете про Карельск?
— Всё сущее различается только названиями, — путанно отозвался шаман. — Для кого-то он гуперкуб, для меня он Тыкулкас, и я знаю, что он спит здесь, но если завершить ритуал, то он проснётся.
— Я про Карельск не очень понял.
— У вас естьтакое выражение: «Слухами земля полнится», — неопределённо проговорил шаман. — Мы привыкли мыслить про гиперкуб, что это некий конечный объект, проявление четырёхмерного куба в нашем трёхмерном пространстве, но думали ли вы над тем, как он раскрывается?
— Я вообще про него мало думал, — нетерпеливо сказал Малинин.
— Зря. Гиперкуб невозможно открыть ключом, как дверь и попасть туда, это не машина времени, — шаман улыбнулся, — не портал, это скорее энергия, и раскрывается она постепенно и требует к себе уважения и, конечно, определённую последовательность действий.
— Ритуалы? — подала голос Елена.
— Можно и так назвать. По сути, что такое ритуал? — шаман провёл закопчённой ладонью по лицу, оставляя длинные тёмные полосы от растёртых пальцами углей. — Это, в усечённом понимании, кодирование. Определённые обстоятельства, действия, влекущие за собой перераспределение силы, некий её обмен и готовность реципиента не только получать, но и принести жертву.
— Жертву? — одними губами спросила Елена, глядя на ползущие вверх жидкие струйки дыма от затухающего костра.
— Если вам тяжело воспринимать слово «жертва», — шаман замолчал и, сломав тонкую палку, подкормил огонь, — то можно использовать «пожертвование», так людям легче воспринимать добровольную передачу энергии, взамен того, что они хотят получить. Ведь то, что я делаю сейчас, — шаман бросил на занявшиеся угли ещё несколько сухих веток, — по сути, тоже пожертвование. Я хочу тепла, поэтому я передаю костру питание, и для этого приношу в жертву дерево. Весь мир стоит на обмене энергиями и жертвах.