Вдруг её внимание привлёк звук шагов, доносящийся со стороны почти всегда безмолвного коридора. Гостиница была мало заселена и в рабочие часы встретить здесь человека было почти нереально: все приезжие были командированы по работе и днём разбегались, чтобы поскорее решить вопросы, а затем убраться подальше от полюса вечного холода.
Софья даже не сразу поняла, чем привлёк её шум, но сейчас, подойдя поближе к двери, явно услышала, что кто-то стоит за тонкой перегородкой и также, как и она, прислушивается к тому, что происходит внутри помещения. Комок страха провалился в горло, Соня замерла на месте и стала судорожно соображать, что ей делать. И когда дверная ручка стала медленно поворачиваться вниз, страх и вовсе пригвоздил её к месту, и Соне показалось, что её полностью парализовало, а в голову ворвался вихрь с картинками всех печальных событий, что с ней произошли за последнее время.
— Тася, ты чего там?! — вдруг донёсся глухой окрик в коридоре, и Софья даже вздрогнула.
— Так я убираться пришла, но видела, как сюда кто-то зашёл, — отозвался тонкий девичий голос. — Стою и не знаю, как правильно сделать, то ли стучать, то ли побеспокою и мне позже прийти. Дверь-то закрыта, я подёргала.
— Тася, ты в себе? А постучать не пробовала? — досадливо спросила женщина. — Постучи, если уборка не нужна, тебе скажут.
Когда до Софьи дошёл смысл слов, заноза страха медленно растворилась, и она с облегчением выдохнула.
— Я уйду через минут десять, тогда сможете начать уборку, — сказала она, открыв дверь и глянув на молоденькую горничную с перепуганным лицом.
— А, спасибки, — тихо сказала та и отошла подальше, видимо, чтобы подождать, когда освободится номер.
Софья вернулась в комнату, прижалась спиной к стене и, закрыв ладонями лицо, рассмеялась.
Вскоре, выйдя на улицу, она вдохнула полной грудью морозный воздух, посмотрела на бледную синеву неба и зашагала в направлении кафе, которое ей посоветовали. Идти было недалеко, поэтому Софья решила прогуляться и выветрить из головы остатки беспричинной тревоги. Войдя в милый простенький зальчик, она оглядела немногочисленную публику, сняла куртку и присела возле большого витринного окна.
— Здравствуйте, — к Соне почти сразу подошла высокая беловолосая девица с низким грудным голосом. — Вам бизнес или по меню что-нибудь?
— А можно глянуть то и то? — попросила Софья.
— Конечно. Минутку.
Девушка отошла, дверь с улицы снова открылась, и официантка приветливо проговорила:
— Здравствуйте, Егор Николаевич. Сегодня что-то рано, ваш столик занят.
— Привет, Настюш. Не страшно, за другой сяду. Дел много, потом, боюсь, не успею на обед заскочить.
Софья обернулась на звук знакомого голоса, и ей показалось, что в пространстве что-то сломалось, и в её жизнь моментально вернулось прошлое. А Малинин, споткнувшись взглядом об одиноко сидящую возле окна Соню, даже остановился, потому что его картина мира тоже немного поплыла, и он подумал, что так не бывает, ну или это какой-то очень подлый расклад судьбы.
— Привет, — севшим с хрипотцой голосом сказал Малинин и, откашлявшись, подошёл поближе. — Откуда ты здесь?
— Здравствуй, Егор. Я по делу, — не сводя взгляд с застывшего мужчины, сказала Софья. — А ты?
— А я здесь уже около года работаю, — Малинин подошёл поближе. — Я присяду, раз уж ты заняла мой столик? — попытался пошутить он.
— Да, конечно. Какая-то совсем странная встреча, — Софья пожала плечами. — Мне казалось, я прилетела на самый край земли.
— Ну да, тут ты не ошиблась, — выдохнул Малинин. — И, наверное, ты в командировку по вашим волшебным делам?
— Примерно, — покивала Соня. — Но не беспокойся, у меня здесь совсем другие задачи, и с твоими расследованиями я вряд ли буду пересекаться.
— Ага, конечно, — саркастически заметил Малинин. — Если уж мы с тобой умудрились прийти в одно кафе в богом забытом городке и присесть за один столик, то об остальном точно можно не волноваться. Хотя здесь мои дела не граничат со сверхъестественным. Ну разве только никак не могу понять, кто бельё у Степаниды свистнул с верёвки во дворе, — сказал Егор и почувствовал, как внутри предательски потеплело.
Он давно не видел Софью, он старался о ней не думать, и он не хотел вообще вспоминать свою прошлую жизнь, в которой окончательно запутался. И в какой-то степени он был благодарен Марычеву за эту ссылку: здесь некогда было думать о романтике, все мысли крутились вокруг незамысловатой работы и чего-то тёплого, потому что здесь почти всегда было адски холодно.