— Я только приехал. Точнее, я к своей невесте приехал, — Егор показал на закрытую дверь, на секунду удивившись тому, как легко ему далось это слово «невеста».
— Так вы не знаете?
— Чего не знаю? — Малинин замер на месте, боясь пошевелиться, потому что ему казалось, что если он сдвинется с места, то хрупкий купол мнимого спокойствия разлетится вдребезги, разорвав его сознание.
— Невеста ваша, ещё утром… Сестричка ко мне пришла, — Милена подошла поближе, — говорит, нет в палате этой Софьи, что уже три раза заходила. А так как я велела, если что-то, сразу ко мне, так она и пришла.
— Короче, — внутренне закипая, сказал Егор.
— Хоть короче, хоть длиннее, мы всё облазали. Хорошо, у охранника всё-таки мозг под волосами шевелится, он говорит, что если она со здания не выходила, то давайте в подвалах посмотрим. Ну, короче, я чуть… — она глубоко вздохнула, пропуская всё, что хотела сказать. — Нашли мы её в подвале.
— Сейчас она где? — перебил её Малинин.
— Так в процедурке. Кровь сдаёт и буровит сильно, что уйти хочет.
— Где она? — чётко расставляя слова, переспросил Малинин.
— Пошли, — по-свойски махнула рукой Милена. — Вот только не надо ей домой сейчас, пневмония может вполне стихийно развиться. Она ещё голая на железном полу отлежала, сколько никто не знает, может, с ночи, может, с дня.
— На каком полу? — опешил Малинин, тормозя возле процедурного кабинета.
— Так говорю, в подвале. Мы нашли, она в одной сорочке валялась на полу. Еле в чувство привели. Спрашиваю: «Милая, ты чего здесь?», — она глазьями хлопает и говорит: «Не знаю».
Егор рванул на себя тонкую дверь процедурного кабинета, от чего та испуганно пискнула и даже чуть просела, а Малинин воззрился на тучную тётку, с мрачным видом глядевшую на крутившуюся вокруг неё хрупкую медсестру.
— Оля, — нервно гаркнула Милена, — а, Софья Андреевна где?!
— В палатку свою пошла, — даже не глянув на вошедших, отозвалась девушка и моляще посмотрела на пациентку. — Ну, вы можете рукой уже поработать, вен-то нет совсем, ну что это такое-то.
Малинин с Миленой поспешили к палате Софьи, но и здесь её не оказалось, и Милена Витальевна уже почти бежала к посту медсестёр, на ходу придерживая ладонями обширную грудь, скачущую в такт её бестолковым движениям.
— Зина, где пациентка из пятнадцатой?
— А где мой отпуск? — бесцветным голосом спросила медсестра.
— Зина, я тебе сейчас всеку, — Милена сделала большие глаза и обернулась к Малинину. — Сейчас, выясним. Не стоит беспокоиться, — и повернувшись к женщине, шикнула на неё. — Зина, у меня уже вся ЦНС в дырах из-за вас, даже стыдно её неврологу показывать.
— Вот в каких условиях приходится работать, — не меняя выражения лица, проговорила медсестра, глядя на Малинина и одновременно передавая начальнице заполненный бланк. — Она ушла, вот отказ.
— А чего она ушла? — нахмурилась Милена.
— Не знаю, — поджав губы, сказала Зина. — Но дуиаю, сервис не понравился.
Главный врач заметно выдохнула, даже немного повеселела и, посмотрев на Егора, развела руками:
— Ну, что могли…
Егор не стал дожидаться, пока она закончит свою речь и, всё ещё пытаясь дозвониться до Сони, пошёл на выход. Все его планы относительно ведения следствия летели к чёртовой матери, всё снова рушилось и трещало по швам, и Егор просто не знал, как остановить это бесконечное падение.
— Соня, — схватил он телефон, когда увидел входящий, — ты где?
— Привет, — сказала Софья. — Егор, я уехала из больницы и уже дома.
— Соня, я полбольницы оббегал, — с выдохом сказал Егор.
— Прости, но я просто не могла больше и минуты находиться там, — глухо проговорила Соня. — А телефон зарядить забыла.
— Почему ты ночью оказалась в подвале?
— Не факт, что ночью, — досадливо сказала Соня. — Ну и зачем они тебе рассказали?
— Я сейчас приеду.
Малинин взрыл колёсами снег, развернулся почти на месте, засыпая ледяной крошкой остальные машины, и, выскочив на ледяной панцирь проезжей части, чуть не улетел в кювет. Кое-как выровнявшись, полковник помчался в сторону дома, который незаметно стал родным, когда в нём поселилась Софья.
— Привет, — Егор включил свет и развеял сумрак, висевший в комнате, — ты чего в темноте сидишь?
— Я не сижу, я думаю, — улыбнулась Соня.
— Почему ты мне не позвонила, когда тебя в подвале нашли? — снимая куртку, спросил Егор.
— Малинин, — сказала Софья, редко называвшая его по фамилии, — я устала бояться. Правда, я всё время живу в каком-то мороке из страхов, ожидания и ещё этих видений. Я реально устала, мимо меня проходит жизнь, а ведь в ней есть теперь ты, — Софья обняла его за шею. — И ты знаешь, мне стало казаться, что чем больше я пытаюсь найти смысл в происходящем, тем больше он теряется.