— Алло, — он покосился на незнакомый номер.
— Егор Николаевич, — послышался отдалённо узнаваемый женский голос, — это Алла. Я в кафе работаю. Вы у нас сегодня утром были. Я телефон у Антона Павловича взяла, — скороговоркой выпалила девушка.
— Привет. Что случилось?
— Слушайте, я к этой волочайке пошла… — девушка тихо ойкнула и добавила: — Ну, к сменщице, ну она по вам ещё сохнет. Ну. Так она, оказывается, второй день дома не появляется, и телефон выключен. Я думала, может, грешит с кем-то, ну бывает. Приезжие симпатичные, — она снова охнула и добавила: — Вы не подумайте, она приличная. Она пока по вам сохла, ни с кем ни-ни, а потом уже куда ей тягаться с вашей. Ну так вот, я в гостиницу к одной там сбегала, ну кто сдаёт внаём для этих целей. Ну так нет её нигде.
— Я понял, — выбравшись из скорого речевого потока собеседницы, сказал Егор. — Я утром заеду и поговорим. Хорошо? Может, она как раз и найдётся.
— Ну, это как скажете. Я пока ещё поищу.
Егор вышел на улицу, широко растянул грудную клетку, вдыхая колкий морозный воздух, посмотрел в сторону реки, спрятанную подо льдом и покоящуюся в темноте. Малинину вдруг стало легко, он неожиданно решил для себя, что больше не хочет беспокоиться, думать о плохом, и, вообще, внутри поселилось горячее желание стать нормальным, семейным и счастливым.
— Привет, — влетев в дом, Егор подхватил Соню на руки и стал кружиться.
— Поставь меня, поставь меня. У меня мясо на плите, — спрыгивая на пол, покачала головой Соня. — Ты нормальный? — улыбнулась она.
— Не уверен, — Малинин снял пуховик и, прижавшись к Софье, вдохнул пряный с горчинкой аромат, идущий от её головы. — Чем от тебя пахнет?
— Чудесной библиотекой, — Соня передёрнула плечами. — Очень мрачное и неприветливое место. Давай есть.
— Что-то случилось? — Егор отстранился и посмотрел на Софью.
— Просто устала, в голове ворох мыслей, и ещё я пытаюсь себе объяснить, зачем я во всё это ввязалась. С другой стороны, какая-то тоска была внутри. Пока я сюда не приехала и не встретила тебя, — поливая рис густым соусом гуляша, пожала плечами она. — А сейчас хоть и непонятно, что делать дальше, но внутри легко.
— Ты говоришь загадками, — подхватывая корзинку с хлебом и присаживаясь за стол, сказал Егор.
— Я ими уже, по-моему, думаю.
Малинину было немного обидно, что его настроение всепоглощающего счастья не передалось Соне, что она была где-то глубоко в себе, и он сейчас был в холодном одиночестве. Хотя, с другой стороны, на её долю столько всего выпало, что немудрено было замкнуться.
— И как я раньше не догадалась? — прошептала вдруг Софья.
— Ты о чём? — спросил Егор.
— Так, — она помотала головой, — просто мысли вслух. Надо ещё дотянуть.
— Давай вместе, — обнимая её, сказал Малинин.
— Не получится, — выскользнув из-под его рук, Соня отстранилась. — Это знаешь, когда, например, лепкой занимаешься, то перед тобой есть кусок пластилина и картинка в голове. Вот у меня кусок есть, а вместо картинки пока лишь намётки. Мне нечем с тобой поделиться.
— У тебя всё хорошо? — спросил Егор, почувствовавший некую холодность с того вечера, когда они ужинали на берегу реки.
— Да, всё у меня прекрасно, — с некоторым раздражением ответила Софья. — Постарайся всё-таки так тщательно меня не опекать.
— Хорошо. Прости… — Малинин буквально помолился на телефонный звонок, последующий сразу за его скупыми извинениями. — Я понял. Еду.
— Что случилось? — подняв на него глаза, спросила Соня.
— Береговой звонил, нужно ехать, — скоро одеваясь, сказал Малинин. — Может, ты со мной? Я не очень хочу, чтобы ты ночью дома одна оставалась.
— Егор, ну ты понимаешь, что это нереально, так жить? — чуть вскрикнула Соня. — Ты себя со стороны видишь? Ты даже дома меня боишься оставлять одну. Ты просто не логичен. Я почти целый день здесь провела, даже в магазин сходила и вроде как выжила.
— Соня, всё, — успокаивающе сказал Малинин. — Я, действительно, перегибаю. И с тобой не происходит ничего необычного, и тебя не находили на полу в подвале больницы, причём ты даже не помнишь, как там оказалась. И не было того происшествия, что кто-то подглядывал за тобой в душе, а на видео появились шумы.
— А тебя не волновало, когда я в СИЗО сидела? Нет? Потом ты улетел с этой Еленой. Ты же даже обо мне не помнил. И почему вдруг сейчас такая забота? Ты любишь меня? Или свою любовь ко мне?