— Здрасьте, — розовощёкая, запорошенная снегом официантка из кафе стояла на пороге. — Как зима-то в этом году рано пришла, — зачем-то ляпнула она и стала стягивать с головы шапку. — Вы утром-то не объявились, я и подумала, пойду с заявлением.
— Вы всё правильно сделали, — Егор жестом предложил ей присесть и попутно вкратце рассказал остальным суть из вчерашней беседы. — А родственников у неё нет?
— Ну, есть, конечно. Не в капусте же её нашли. Но только она не отсюда, она сюда за парнем приехала, а он на вахтовку в рыбхоз приезжал, и её здесь бросил, а она вроде как прижилась, — шумно шмыгая носом, сказала девушка.
— То есть её нет два дня?
— Да, — покивала Верёвкина. — Она со смены как ушла, так и всё. До дома не дошла. Не, я, конечно, не сразу, стала рыскать: она так уже делала. Но так-то, если кто на примете был, она мне всегда говорила, — девушка вздохнула. — Вроде как хвастала.
— Я понял, — покивал Егор. — Костя, опроси девушку, — уступая своё место Дымову, сказал Малинин и посмотрел на экран телефона.
— Егор Николаевич, — услышал Малинин голос участкового в телефоне, — это я, Антон Павлович, участковый.
— Я понял, — уже не споря с ним, отозвался Егор.
— Там это, — замялся мужчина, — вы простите, но там происшествие на старом кладбище, — словно извиняясь за печальную весть, проговорил мужчина. — Вы-то уже по-другому работаете, но нового никого нет, так вот я и не понял, куда мне обращаться.
— А что там?
— Как что? Труп, — сказал Антон Павлович. — Неужели я бы стал вас по-пустому беспокоить.
— Труп на кладбище — явление естественное, — мрачно пошутил Егор.
— Так-то оно так, но вот если в земле, оно бы и ладно или там в гробу лежит и похорон ждёт. Однако всё не так.
— Да приеду я, — раздражённо сказал Егор. — Шмелёв. Не раздевайся, — Малинин посмотрел на вошедшего оперативника, — ты со мной. Елена, — Егор в два шага пересёк пространство и раскрыл дверь в свой кабинет, — у нас труп, я Шмелёва забрал и уехал. Собрание перенесём, — чётко, по-деловому отрапортовал он и, развернувшись, ушёл.
— А куда мы? — спросил Шмелёв, падая рядом на пассажирское сиденье.
— На кладбище.
— А чё-то я слышал, что здесь в вечной мерзлоте не хоронят.
— Ты думаешь, здесь покойников в виде строганины дома себе оставляют? — покачал головой Малинин.
— Так-то нет. Но как здесь копать? Да и почва ходуном ходит и выпихивает из себя чужое.
— Ты по спорту разряд какой-то имеешь? — спросил Малинин, выводя внедорожник на прорубленную в снежных заносах тропу.
— Конечно. Бокс. КМС.
— Так вот, в работе оперативного сотрудника нужен не только спортивный разряд, но ещё и интеллектуальная составляющая.
— У нас по этой части Дымов, — покривился Шмелёв.
— Тебе бы тоже неплохо было развивать словарный запас и накапливать знания.
— Я так-то читаю, — чуть обиженно протянул Шмелёв.
— Спортивную колонку в Дзене?
— Ну, не только. А вы откуда узнали?
— Дедукция, — цыкнул Егор и, проехав по лесной дороге, где недавно орудовал трактор, свернул к простой решётке первой оградки, перед которой без предупреждения обрывалась дорога и начиналась земля упокоения.
Егор глянул на трёх здоровых мужиков, тёршихся возле бренчащего железным телом трактора, и вылез наружу, натягивая толстые перчатки.
— О! Вы же Егор Николаевич? — побежал к нему, тряся красными брылями невысокий мужичок.
— Очень хочется сказать нет, — пробубнил Малинин. — Что у вас случилось?
— Пойдёмте, — собеседник замахал руками, — а то так не объяснишь.
Активно жестикулируя, мужчина пошёл вперёд, словно прорываясь через клубившийся над притаившемся в низине кладбищем туман, без умолку болтая и посвящая Малинина в подробности их с братьями семейной традиции навещать почившую маманьку каждый год в день её рождения и смерти.
— Мы основную-то дорогу машиной почистили, а здесь уже лопатами прошлись, — показывая на пробитые в глубоком снегу ходы, сказал мужчина. — Засыпало так засыпало, — усмехнулся он. — Хотя вру, тут и до нас прошлись. Мы поэтому и забеспокоились.
Малинин покосился на старые деревья, проступающие через мутную пелену тумана, и у него мелькнула мысль, что они, как и он, были лишены своей прежней силы и очень устали, но всё равно долг их не отпускал, и они молча несли свою вахту, а вот у него сегодня хватило ума остановиться.
Приезжая сюда ещё в конце лета, Малинин помнил, что кладбище было потёртым временем, мрачным и отсюда хотелось поскорее убраться. Очень немногие пользовались этой землёй для того, чтобы обустраивать здесь место памяти для своих близких, хотя природная аномалия позволяла хоронить здесь даже зимой. Самое страшное начиналось здесь во время короткой летней оттепели, когда кладбище дышало мрачной испариной, внутри которой вращались целые рои кровососущих существ, облепляя покосившиеся, зеленеющие мхами кресты, поломанные оградки и выжидая жертву, осмелившуюся забрести сюда, дабы почтить память кого-то из родных. Сейчас впечатление было не таким тяжёлым: зима наложила на всё свою белую печать, просто засыпав всё снегом.