— Так, а чего делать? — раздосадовано спросил Шмелёв.
— Поехали в контору, Елена нас на совещание вызывала. И, вообще, нужно обсудить ситуацию.
Малинин снова завёл машину и тронулся, разгоняя густую патоку темноты, превращающую ранний вечер в глубокую ночь.
Во всех окнах полевого штаба горел свет, Малинин, успевший заехать в магазин, раскрыл дверь, впустил вместе с морозным облачком нагруженного пакетами Шмелёва и, покосившись на развёрнутый ко всем экран компьютера, которым пользовалась Унге, спросил:
— Что у вас?
— Связь очень неустойчивая, пытаемся с Унге поговорить, — не вставая с места, отозвалась Елена. — Что вы так долго? Остальные гораздо раньше приехали.
— Ходил там кто-то, проверять, кто может там обитать, я не стал.
— Не сказала бы, что ты не прав.
Вскоре мутная картинка на экране ожила, появилась Унге, видимо, давно и увлечённо о чём-то рассказывающая.
— Я проверила, — сказала Унге, появляясь на экране монитора, — все банки, где жертвы брали кредит на предполагаемую пластику, разные, перекрёстных сотрудников нет, и, конечно, ни один из них не успел сменить место работы в пяти банках. То есть говорить о мошеннической схеме не стоит, хотя её тоже не отметаем.
— Остановись, — устало отмахнулась Елена. — Унге, так не пойдёт, — несколько зло сказала она, связь ни к чёрту, а тратить время, чтобы получить какие-то обрывки информации мы не будем. Предоставь развёрнутый рапорт.
— Я вас поняла, — осеклась Унге. — Скоро всё пришлю.
— Не очень продуктивная работа, — сказала Елена. — Предположения по последней жертве есть? Кто она?
— Проверяем, — глухо отозвался Береговой. — Медикамент сказал, что они пока пытаются с неё снять одеяние, в которое она была завёрнута. Она промёрзла сильно, а тряпка эта ещё и водой пропитана была. Теперь нужно, чтобы всё оттаяло, так как можно повредить улики.
— Спасибо за разъяснение, — фыркнула Елена. Так, — сказала она и задумалась, — завтра в десять совещание, желательно, чтобы все были с готовыми версиями, предположениями или хоть какими-то умными мыслями. И, Егор Николаевич, — с нажимом сказала Елена, — мне нужны внятные ответы ото всех специалистов, надеюсь, это понятно, — Елена поднялась со стула и, остановившись, глянула на Малинина. — Где моя обещанная машина?
— Кадарий обещал завтра пригнать, доделывает её, — тихо отозвался Егор. — Зимники ещё не везде встали, так что новую из автосалона пока привезти не получится. Шмелёв, — Малинин передал ключи оперу, — отвези Елену, пожалуйста, и машину обратно верни, мне скоро ехать.
Елена, ничего не сказав, сдёрнула длинное дутое пальто, рывком взяла сумку и вышла в тёмные объятия Тыкулкаса.
— Барыня гневается, — крякнул Малинин и пошёл в сторону обители Мамыкина.
— Егор Николаевич, — подал голос Дымов, — я обнаружил одну интересную вещь.
— Ну? — перевёл на него ничего не выражающий взгляд Егор.
— У вас в записях, а также у криминалиста в отчётах, везде фигурирует пихта, а если мы говорим о шаманских практиках, то они используют лиственницу.
— Да хоть берёзу, — после некоторого молчания сказал Егор, — вот завтра и поделишься своими ценными наблюдениями, ботаник ты наш.
Егор скрипом двери и тихими шагами нарушил царившее в кабинете криминалиста безмолвие, подошёл поближе к безмятежно раскинувшемуся в кресле Мамыкину и встал рядом.
— Мамыкин! — рявкнул Егор, стоя над криминалистом, который мирно дремал, накрыв лицо тонкой газетёнкой «Вестник Тыкулкаса», катавшейся вверх и вниз на волнах ровного дыхания.
— А, — послышался хриплый возглас, движение газетки остановилось, и через секунду серая бумага стала съезжать, показались торчащие в разные стороны волосы, высокий лоб, и наконец полностью открылось абсолютно заспанное лицо криминалиста.
— Спишь? — нависая над Мамыкиным, спросил Малинин, поджав губы.
— Думаю, — протирая лицо ладонями, отозвался криминалист и неожиданно захныкал: — Я здесь сначала мёрзну, потом хочу есть, потом меня просто выключает, и это какой-то безостановочный процесс: мёрзну, ем, сплю, снова просыпаюсь замёрзшим.
— Ничего, привыкнешь, — не меняя тона, утешил его Егор.
Мамыкин аж закашлялся от такого заявления, потом поднял на Егора глаза и покачал головой.