— Прячешься от кого? — послышался голос Дениса.
— Медикамент, — повернув голову в его сторону, сказал Егор, — мне нужен допинг.
— Тебе нужно лежать, — отрезал Денис и, войдя в прозекторскую, включил свет, — и желательно на больничной койке, а не здесь, — он потыкал в пустую твердь цинкового лежака.
Малинин, тяжело переступая ногами, вошёл следом и посмотрел на судмедэксперта.
— Денис, мне очень нужно.
— А у меня здесь что, аптека, что ли? — зло гаркнул Медикамент.
— Денис, сейчас не время, — тихо проговорил Егор, и в глубине его глаз загорелись гневные искорки, явно показывая собеседнику, что спорить не стоит. — Я знаю, у тебя есть.
— Егор, это опасно, — твёрдо сказал Денис. — То, что есть у меня — очень опасно, — повторил он.
— А ты не заметил, что я вообще-то опасный парень? — часто дыша открытым ртом, сказал Малинин. — Мне нужно работать, она где-то у них.
— Хорошо, — выдохнул Медикамент, — но ты должен понимать, что после ЧМТ любой допинг может очень губительно…
— Ты мне потом лекцию прочтёшь, — устало облокачиваясь на стенку спиной, сказал Малинин.
— Егор, и никакого алкоголя. Вообще. Ты понял?
— Мне как-то не до вечеринок.
— И сначала я тебя прокапаю, — развёл руками Медикамент. — Пошли в мои апартаменты.
— Денис…
— Хочешь сдохнуть, тогда выйди отсюда, придумай что-нибудь сам, а после приезжай ко мне, как все нормальные люди: с санитарами и в мешке. А если ты и правда хочешь спасти Соню, то делай, что тебе говорят.
Малинин прекрасно знал о странном увлечении Медикамента, который в минуты простоя баловался с фармацевтикой и создавал для личного потребления серьёзные препараты, не имеющие ничего общего с наркотиками, хотя его даже как-то попытались привлечь, но хорошо оплачиваемые юристы быстро предоставили всевозможные экспертизы, после чего Дениса захотели заполучить к себе многие производители лекарственных средств. Но Медикаменту совсем не хотелось болтаться на золотой цепи в такой же связке ценных специалистов, и он нечаянно запорол несколько тестов, чем закрыл себе путь к хорошей зарплате и звучной должности, а сам продолжил втихаря развлекать себя разными «вкусняшками», всегда используя их только в благих целях.
Сейчас Егор лежал в душной коморке, смотрел, как по прозрачной трубке в его вены, разбавляя кровь, льётся желтоватая жидкость, и его шумящая голова потихоньку наполнялась сонным туманом, и последняя мелькнувшая мысль была о том, что чуть позже он удавит Медикамента, хитростью обездвижившего его.
Тьма в голове Малинина расступалась, внутрь черепной коробки сыпались металлические звуки, доносившееся сюда из помещения, где стерилизовали инструменты, и в пустотах мозга Малинина, мелькнула странная мысль, что возвращаться к жизни в морге — это гротеск.
— Сколько времени? — хрипло спросил Малинин, разглядывая через сомкнутые ресницы сидевшую подле него Елену.
— Вечер, — коротко ответила она и, налив в стакан минералки, протянула Егору. — Денис сказал, чтобы ты выпил.
— Ага, только я сначала его найду, — перебарывая слабость и пытаясь встать, натужено проскрипел Егор.
— Хорош, а, — оборвала его Елена в несвойственной ей несколько грубой манере. — На, пей. И давай не будем истерить и проведём время с пользой, — твёрдо сказала Никонова. — Береговой с операми уже весь снег в округе перекопали, они всех на ноги подняли, а ты сейчас будешь только мешать. По Софье новостей пока нет, телефон пробить не можем, это всё. Иди умойся, и я хочу, чтобы ты кое-что прочитал.
— Что? — большими глотками осушив стакан, спросил Егор.
— Егор, — с нажимом сказала Елена, — приведи себя в порядок, а то ты уже совсем человеческий облик теряешь, с этой своей любовью.
— Что это? — раздражённо спросил Малинин.
— Слушай, хватит мне здесь институтскую барышню в период полового созревания изображать, — гаркнула Елена. — Найди где-то внутри себя профессионала, он там точно есть.
Окрик Елены немного привёл Малинина в чувство, Егор несколько секунд просто пялился в пол, потом встал и пошёл на выход. После капельницы, сна и живительной воды с пузырьками Малинину было значительно легче. Он, пошаркивая позаимствованными тапками, дотащился до сверкающего чистотой санузла, наполнил ладони холодной водой и, сунув в них лицо, замер на несколько секунд, прислушиваясь к тому, как внутрь него возвращается цепляющая за каждый нерв боль, но вместе с тем вокруг сердца оборачивалась колючей проволокой злость.
Открыв дверь в душевую, Егор пустил воду, стиснув зубы, встал под лупящие льдом струи и, уперев ладони в кафель, несколько минут неподвижно стоял, пока из головы окончательно не выветрился болезненный туман. Выйдя, Малинин докрасна растёр тело жёсткой щёткой полотенца и, проскочив коридор, рывком вошёл в каморку Медикамента.