У меня уже сил никаких не осталось ковылять, а Викуля бодренько так топала в своих кроссовках, да ещё и болтала без умолку. Давно она уже про своего Стёпочку не говорила. Я надеялась, что поняла девка наконец-то — Томилин ей не пара. Он ведь в начале весны себе новую красотку нашёл и жить к ней переехал. Вика тогда эту новость стойко восприняла и даже как-то отстранённо. Но оказалось, что на самом деле не упускала она Стёпу из вида, всё про него знала: и то, что жил он со своей блондинкой плохо, как кошка с собакой; и то, что похудел, бедненький, а потом заболел и в больнице пару месяцев провалялся; и то, что после клиники эта змея его к себе не пустила, отправила обратно по месту прописки.
— Представляешь, она за ним ухаживать не стала! А у Стёпочки ведь и родственников почти нет. Разве можно так с больным человеком? — жаловалась Викуля, кутаясь в тёплый пуховик.
— Я тоже заболею скоро на таком ветродуе, — огрызнулась я. — Пальто у меня тонкое и, кажется, всё промокло.
— Не успеешь. Мы уже пришли.
Вика показала на покосившийся домик, заросший кустарником и корявыми яблонями, сбросившими листву. Ну как можно жить в таком сарае? Крыша уже вся мхом поросла, забор вот-вот рухнет. Но вывеска, прибитая к облезлой калитке, свидетельствовала, что мы прибыли к месту назначения. Когда приблизились к жилищу, у меня опять заныло в груди от неприятного предчувствия. Может виновата ужасная погода? Тучи закрыли уже всё небо, потемнело, словно вечер наступил, а вокруг – ни души. Я только сейчас поняла, что ни одного местного жителя нам на пути не встретилось. Прямо колдовство какое-то. Поскорее бы всё закончилось и дома оказаться. Я протянула руку к калитке…
Крахт-тррр! Опять это карканье над ухом! Я чуть богу душу не отдала. Смотрю, а на дереве возле дома две чёрные вороны сидят и нас разглядывают внимательно так. Я застыла на месте от страха, а Викуля открыла калитку и втащила меня во двор.
Вернее, и не двор это был, а скорее огород. За калиткой и кустами оказались ухоженные грядки, меж которых к дому вела дорожка, посыпанная песком. А на всех грядках росли тыквы: маленькие, большие, жёлтые, тёмно-оранжевые. Видимо, у хозяев с головушкой совсем плохо. Надо же весь огород тыквами засадить!
— Ну чего ты встала-то? — дёрнула меня за рукав Вика. — Пойдём давай.
Но пойти мы не успели. Справа от нас зашуршали кусты и оттуда выскочила огромная чёрная псина – помесь ротвейлера и волкодава размером с телёнка. Собака неслась прямо в нашу сторону и явно не с дружескими намерениями: зубы оскалены, из пасти капает пена, глаза налиты кровью. У меня сердце остановилось и ноги стали подкашиваться. Я только успела глаза зажмурить и почувствовать, как Вика привалилась к моему плечу.
Если честно, уже и с жизнью простилась, но прошла секунда, потом другая, а ничего не случилось. Я открыла глаза, а собаки-то уже и нет. Стоит на её месте худощавая немолодая женщина в чёрном помятом плаще и длинной цветастой юбке. Обычная такая селянка: седоватые волосы собраны в пучок, лицо ничем не примечательное, только глаза уж слишком тёмные, почти чёрные.
— Проходите, коль пришли, — недовольно проворчала она и, повернувшись, пошла к дому.
Мы с Викулей, как прижались друг к другу, так не разлепляясь и пошли за ней след в след, боялись, вдруг бешеная собака опять выскочит.
В доме было тепло. Сначала мы оказались в тёмной прихожей, а потом через скрипучую дверь попали в гостиную. Обстановка в жилище колдуньи меня разочаровала - никаких тебе хрустальных шаров, пучков с травами и сушёных жаб. Комната с выцветшими обоями, крашеный дощатый пол, диван, шкаф, старинный телевизор на допотопной тумбочке, круглый стол, застеленный линялой клеёнкой, три стула. В углу табуретка, на которой стоит большая куполообразная клетка, накрытая покрывалом.
Ведьма предложила нам повесить верхнюю одежду на вешалку у стены, и сама тоже освободилась от плаща. Оказалось, что на старухе была вовсе не юбка, а длинный домашний халат в мелкий цветочек. В таком виде она совсем перестала походить на колдунью, скорее уж на обычную пенсионерку-дачницу.
— Ну, так и будете стоять? Присаживайтесь к столу, — она показала на стулья и обратилась к Викуле. — А ты, красавица, давай фотографию своего суженного. Будем его к тебе приваживать.
— Ой, а как вы поняли, что это именно я за приворотом пришла? — удивилась Вика, выуживая из сумочки фотку Стёпы.
— Птичка одна накаркала, — ухмыльнулась старуха. Она быстро схватила фотографию, что-то прошептала над ней и бросила на стол. — Двадцать тысяч будет твоя любовь стоить. Наличными. Сделаю всё в лучшем виде с гарантией. Сегодня же к тебе Стёпочка прибежит, где бы он ни был, любви захочет. Только ты ему не давай её сегодня, поцелуй через тыквенные семечки да спать уложи, а дальше он уж твоим будет навечно.