— Паша, что там?
— Курта оглушили, одного механика застрелили, второй сволочь прыткий оказался, успел под тягачем спрятаться. Сейчас я его… — глаза младшего лейтенанта горят восторгом. — Дай гранату!
— Погоди! Не лезь на рожон. Я сам. Бойцов рассредоточь, под окнами не светитесь.
Младший лейтенант кивает, кидается к своим бойцам, а я прижимаясь к стенке, на корточках пробираюсь к дальнему углу дома. Прямо над головой окно разлетается осколками стекла. Приседаю, выставив вверх ствол «МП». Еще удар, обреченно трещит рама, снова летят стёкла. Прикрыв рукавом глаза, срываю с подсумка каску, спешно нахлобучиваю на голову. Очень вовремя. Из окна, вместе с рамой, вылетает массивная табуретка и падает передо мной. По каске стучат куски стекла. А вот и герр Хильтрауд, нарисовался. Что-то долго он соображал. Или это только мне показалось?
Жутко хочется бросить в разбитое окно гранату, но понимаю, что рыбоглазого там уже нет. Слышно, как бьют окно на другой стороне дома. Хорошо, что перед фасадом раскинули густые ветки, какие-то плодовые деревья, полностью закрыв обзор на ворота. А то моим парням пришлось бы очень плохо. Хильтрауду сейчас просто не в кого стрелять. Интересно, он сообразил, что происходит? За домом продолжает надрываться длинными очередями автомат ремонтника. Но теперь ему отвечают две боевых винтовки. Причём одна из них стреляет с очень короткими интервалами. Между хлесткими выстрелами вклинивается жалкое пыханье мосфильмовской бутафории.
Всё также на корточках пробираюсь к углу, на мгновенье выглядываю. Успеваю заметить ноги в ботинках, торчащие между задних обрезиненных катков тягача. Это маловато для прицельной стрельбы, но всё лучше, чем ничего. Меня немец не видит, весьма активно лупит по воротам.
Сзади три раза стреляет Котляков. Выстрелы пистолета совсем не серьёзные, на фоне остальной пальбы выглядят жалко.
— В окно лез, паскуда! — звонко кричит Павел. Где он сам — не понятно.
Осторожно высовываюсь из-за угла. Ботинки на месте. Левый шевелится. Плотно прижимаю хлипкий приклад к плечу, даю две короткие очереди. Чёрт, не попал! Пули вспахали землю чуть правее заднего катка. Делаю небольшую поправку и долблю максимально короткими очередями. Пули выбивают искры из катков, с непривычным звуком рикошетят от гусениц. Есть! Попал! Немец орет, вертится под тягачем. Еще разок даю очередь по вертлявому. Рукоятка затвора замирает в переднем положении. Надо менять магазин.
Кто-то из красноармейцев, срывая горло, кричит:
— Граната! — и добавляет пару крепких ругательств.
Оборачиваюсь. Твою мать! Рыбоглазый из глубины комнаты швыряет сквозь разбитое окно колотушки, стараясь закинуть их поближе к крыльцу. Красноармейцев, как ветром сдувает. Я мгновенно отпрыгиваю за угол. Слышу, как орёт Котляков. Взрывается первая граната. Затем вторая. Свистят осколки. Непроизвольно, синхронно с взрывами, вжимаю голову в плечи. Наши уже в безопасности, схоронились за глухой стенкой, матерятся по — черному.
Немец под тягачем прекратил орать и теперь лишь глухо и протяжно стонет. Бросаю короткий взгляд назад. Под гусеницей лужа крови. Хорошо я ему ноги посёк. Сейчас фрицу явно не до стрельбы.
Выглядываю из-за угла. Деревянные подпорки крыльца густо посечены осколками. Из окна высовывается ствол автомата. Человек в доме медленно осматривает местность сквозь прицел. Затаив дыхание, достаю колотушку. Медленно откручиваю колпачок и резко дёргаю за фарфоровое кольцо. Сколько раз читал, что терочный состав у гранаты горит пять секунд. Казалось бы — уйма времени. Быстро досчитай до пяти и спокойно бросай. Как прилетит, так сразу и рванёт. Я смог досчитать только до двух. Потом стало до ужаса страшно, явственно представилось, что граната взрывается у меня в руках… Заорав, бросаю колотуху в окно. Слышно, как она ударяется об стену и падает на пол.
Внутри какая-то суматоха, Хильтрауд орёт:
— Не трогай! Я сам!
В комнате топот сапог, что-то грохочет, раздаётся истеричный крик и тут же глухой стук. Мне показалось, что немцы попытались выбросить гранату в окно, но не удачно. Колотуха попала в стену, и отскочила обратно. Представив себе, какие рожи сейчас у фрицев, не могу сдержать улыбку.
Из окна вниз головой выпрыгивает Хильтрауд, с грохотом кувыркается по полу веранды и врезается ногами в перила. Одна перекладина с хрустом ломается. Следом в комнате взрывается граната, я вздрагиваю и снова против своей воли вжимаю голову в плечи. Фельджандарм, в отличие от меня, не обращает на взрыв никакого внимания, даже не дёргается. Несколько секунд смотрит на убитого обер-фельдфебеля и лежащего возле стены Руди. Оборачивается, поднимает голову и встречается со мной взглядом.